Девятый круг удачи - Лариса Павловна Соболева

Я стал именно пешкой в чужой партии, убийством Кары меня надежно заблокировали! – убеждал Артур. – Отсюда и надо считать. А еще желательно отыскать Майского Юрия Васильевича, Гектора и Фриду. Ха! Вот я дурак: если это подстава, то имена вымышленные.

– Но деньги, дом, машина, фирма не вымышленные, я же проверял, все принадлежит тебе, договор не фикция.

– В этом и есть хитрость, их главная фишка… мне так кажется.

– Ладно, больше ни слова, и так мозги пухнут! Раз Черновол будет искать доказательства твоей вины, мы будем искать заказчиков и убийц Клары. Об этом никому ни слова, Черноволу в частности, учти, в камере сидят и стукачи, ни с кем не делись Мне нужно все события провернуть заново. Слушай, а ты сохранил записи диалогов с Фридой?

– Нет. Как только я сел в мерс, у меня забрали трубку, дали другую.

– Жалко. В таком случае, думай, где еще искать концы, а я попробую пробить свидание с Людочкой.

– Давай. Я очень надеюсь на тебя… на единственного друга, оставшегося из моего хорошего прошлого.

Еще осталась Людочка, ее из своей памяти вырвать ему не удалось, может быть, потому что осталась вина перед ней и как следствие – стыд, неприятнейшая штука. Артур не предполагал, что все связанное с Людой будет лежать тяжелым бременем на сердце, вдобавок не хватало привычных друзей, общих интересов – мир жив не одними фьючерсами с активами. Не хватало споров до полуночи, походов с рюкзаками на природу, там, куда он попал, все это отсутствовало. Во время встречи с Людочкой в выставочном зале так хотелось прижать ее к груди, обнять, целовать и чувствовать, что он нужен ей, как она ему. Но чувствовал обратное: не нужен. В сущности, по-другому и не могло быть, потому что…

В тот вечер, когда Дима уходил навсегда…

…повел он себя неправильно, так не расстаются. Но тогда просто не знал, как объяснить то, что невозможно понять, немыслимо принять, нельзя простить. Дима собрал вещи быстро, кроме зимних – зачем ему эти тряпки? Он снял со стула набитый баул, поставил его на пол и сел. Времени осталось примерно час. Дима не знал, чем занять себя, а ведь от волнений, связанных с предстоящим разрывом, желательно было отвлечься, успокоиться, это оказалось нереальным. И Дима просто ждал, поставив локти на колени, держа в руках смартфон, глядя на входную дверь и чувствуя, как внутри все трепещет…

Людочка вбежала – девчонка девчонкой: глаза нараспашку, улыбка – как солнце, в руках по пакету с продуктами. Конечно, они ссорились, ссоры были глупыми, ничтожными, поэтому мирились быстро, чаще на кровати, забывая даже причины, побудившие к небольшой распре.

– Димка? – удивилась и обрадовалось Людочка. – У тебя же сегодня тренировка! Филонишь?

– Я отменил.

– Голодный? Я быстро…

– Стой, Люда! Мне надо кое-что сказать…

Она успела пробежать мимо и остановилась за его спиной, что было в жилу, потому что смотреть ей в глаза… выше сил.

– Дим, что там у тебя, ты чего молчишь?

– Люда, я ухожу, – выпалил он без долгих словесных подходов, как и советовала Фрида.

– На тренировку?

– Совсем.

– Не поняла. – Она перешла и стала перед ним, Дима сидел, опустив голову. – Что значит – совсем? Собрался переночевать у кого-то?

Прощание обещало быть долгим, болезненным для обоих, он это понял и, дабы закончить пытку, выпалил со злом (на себя, конечно, на себя):

– Я ухожу совсем, мы расстаемся. Навсегда.

А чтобы избежать сцен, не видеть силу удара, нанесенного Людочке, Дима нашел наиболее удобоваримый вариант для него: резво вскочил, в доказательство разрыва положил ключи на стол, подхватил сумку с вещами и был таков. Он сбегал по старой скрипучей лестнице, которая, казалось, вот-вот развалится под его ногами… Та дорога стала самой длинной в его жизни, она отсекала его от него же, а ухо резал голос Людочки, от ее отчаянного крика хотелось сбежать на луну, которая еще недавно наблюдала за их страстями:

– Дима! Что произошло?.. Объясни!.. Так же нельзя… Дима, прошу тебя, остановись… Как ты можешь!.. Почему? Почему?! Почему?!!

А входная дверь заела! Слыша, что Людочка сбегает по ступенькам, он ударил по двери ногой, замок сломался и – вот она, свобода! Он убегал, как вор, бандит, горло сдавливала невидимая рука, лицо горело огнем…

– Дима!.. – надрывалась Людочка, стоя в дверном проеме их маленького домика, окруженного деревьями с раскидистыми кронами и громадинами эпохи Сталина. – Дима, пожалуйста… Вернись!..

Рыданий уже не слышал, к тому времени он шагал по проспекту широким шагом, тяжело дыша и утирая предательский пот с висков. Гектор ждал в том же переулке, дремля под тягучую музыку.

– Поехали, – отчаянно кинул ему Дима.

Сумку он бросил на заднее сиденье, упал на первое и разом сник, с неимоверной силой что-то незнакомое и еще не понятое выжигало нутро…

– Тяжело? – спросил Гектор. Не получив ответа, он посоветовал: – В бардачке коньяк, выпей, легче станет, но ненамного.

Дима воспользовался советом, отхлебнул три глотка прямо из горлышка, для человека, не употреблявшего спиртное, доза весьма серьезная. Голова крутанулась, а стыд… да, тяготил самый настоящий стыд, будто его раздели донага перед толпой хохочущих придурков, стыд душил, жег, подавлял и не стал ни на йоту меньше после коньяка. А тут звонки доканывали – звонила Людаша.

– Дай твою трубу, – протянул руку Гектор, не глядя на пассажира. Нехотя Дима отдал смартфон, получил взамен новый, крутой. – Эта труба теперь будет у тебя, контакт там пока один – мой. И запомни, босс всегда садится на заднее сиденье за первым пассажирским, на первом обычно сидит охранник.

Так оборвались все связи, ну, что ж, Дима сам дал согласие.

– Пройдет, – тем временем уверял Гектор, не взглянув ни разу на него, но откуда-то зная, что творится с парнем. – Все проходит, как хорошее, так и плохое, это аксиома. Я привезу тебя и оставлю, побудь один, тебе надо свыкнуться с новым положением. В доме есть все, что нужно: еда, выпивка, телик, музыка. Если понадоблюсь, звони. Ключи, счастливчик, держи… Это от дома, от машины получишь, когда сдашь на права. Повезло тебе сразу получить все, не парься.

И вот Дима вошел во двор, за ним по инерции захлопнулась железная дверь, словно в замысловатой ловушке. По аллее он прошел к дому, открыл ключами входную дверь, вошел и выпустил из руки сумку. Так и проторчал энное количество времени в прихожей – столбом, слыша истошный зов Людочки…

Потом Дима отправился в ванную, постоял под душем, облачился в махровый и почти невесомый халат белого