Телохранитель - Мэри Каммингс

Спокойный, привыкший держаться на втором плане человек, он, казалось, никогда никуда не спешил, даже двигался словно бы с ленцой, но при этом всюду успевал; круг его обязанностей был весьма обширен, но он находил время и для Рэя — между делом, понемножку учил его боксировать и играть в гольф, фотографировать и различать голоса птиц, даже отличать самца сокола от самки.

В доме сенатора он считался кем-то вроде члена семьи и, хотя имел свою квартиру в Конкорде, иногда оставался ночевать в обжитой им спальне на первом этаже. Такие дни для Рэя были чуть ли не праздниками. Он заранее предвкушал, как попозже вечером постучится к Джейстону и просидит у него до ночи, разговаривая обо всем, что накопилось и требовало обсуждения.

Однажды, когда Рэю было лет пятнадцать, Джейстон после уроков заехал за ним в школу. Сев в машину, Рэй не сразу сообразил, что едут они не домой — за окном мелькали какие-то ангары и мастерские; хотел было спросить, что случилось, но тут Джейстон остановился возле одноэтажного, похожего на склад здания и предложил:

— Хочешь зайти посмотреть?

— А что это? — удивился Рэй.

— Тир.

Это и впрямь оказался тир. Не такой, как на ярмарке, где за три удачных выстрела можно получить надувную игрушку, а настоящий, профессиональный, как те, что показывают в фильмах про полицию: с кабинками, наушниками и бумажными черно-белыми мишенями.

Джейстон махнул рукой на стоявшие вдоль стены позади стрелков пластиковые кресла:

— Посиди здесь, — сам же зашел в одну из свободных кабинок и надел наушники.

В фильмах герои обычно выпускали по мишени сразу чуть ли не всю обойму, но Джейстон действовал по-другому: он молниеносно выхватывал пистолет, делал два-три выстрела и снова прятал его в кобуру; нажимал на кнопку, подгоняя к себе мишень, менял ее на свежую и повторял то же самое.

Рэй смотрел на него с восторгом. Ему все здесь нравилось — и хлесткие звуки выстрелов, и запах пороха, и люди, стоявшие в кабинках, подтянутые и сосредоточенные.

Словно почувствовав его взгляд, Джейстон снял наушники и обернулся.

— Ну что — хочешь тоже попробовать?

— Да! — вырвалось у Рэя, он вскочил с места и, не чуя под собой ног, влетел в кабинку.

Джейстон протянул ему наушники:

— Надевай!

Показал, как нужно стоять, как держать пистолет; объяснил, что от отдачи ствол может повести вверх… Первый раз, когда пистолет, как живой, дернулся в руках и по ушам хлестнул выстрел, Рэй от неожиданности зажмурился.

— Мимо! — глухо прозвучал сквозь наушники голос Джейстона.

В тот день Рэй выстрелил пять раз, но попал в мишень лишь однажды, да и то с краю.

— А еще сюда можно будет приехать? — спросил он, когда они вышли из тира. Рука, казалось, все еще ощущала тяжесть пистолета; внутри все дрожало, настолько хотелось вернуться туда и еще, и еще стрелять — на этот раз уж он точно не промахнется!

— Да, конечно! — кивнул Джейстон.

Через год Рэй уже был членом юношеской команды округа по стрельбе. Дальше этого дело не пошло, и в сборную штата он не попал — по словам тренера, сам был виноват: при том, что способности к стрельбе он имел несомненные, не хватало у него той «конкурентной жилки», стремления победить во что бы то ни стало, которая необходима каждому настоящему спортсмену.

И действительно, ему просто нравилось стрелять, если и хотелось научиться делать это как можно лучше, то не для того, чтобы кого-то превзойти, а исключительно для себя самого.

К концу школы дальнейшая жизнь Рэя, казалось, была уже расписана на годы вперед. Университет, работа — потом, скорее всего, какое-то второе высшее образование, снова работа…

Чем дальше, тем чаще Рэй задумывался о том, кем он хочет стать, и не мог найти ответ. Инженер? Но к технике, не считая пистолетов, его никогда не тянуло. Врач? Б-рр, от одного воспоминания о больничном запахе становилось не по себе. Программист? Юрист? Менеджер? Мысль об этом не находила в его душе отклика.

Так он и сказал Рамсфорду, когда тот незадолго до выпускных экзаменов позвал его к себе в кабинет и спросил, что он намерен делать дальше.

Сказать честно, что он предпочел бы год-другой где-нибудь поработать или просто посмотреть мир и лишь потом выбирать, чем заняться в жизни, Рэй не осмелился — не хотел разочаровывать сенатора. Понятно было, что вопрос «Что ты намерен делать?» на самом деле означает «Где ты хочешь продолжить обучение?»

— Ну что ж, — кивнул Рамсфрод, — я думаю, тебе для начала стоит получить степень бакалавра искусств и гуманитарных наук. Она может стать «стартовой площадкой» для многих специальностей, от адвоката до политолога и журналиста; а за четыре года учебы ты, я надеюсь, поймешь, что именно тебе ближе.

— Да, сэр, — единственное, что нашел ответить Рэй.

— Я бы посоветовал Гарвард. Тем более что он достаточно близко, чтобы ты мог приезжать домой на уик-энды.

Возможно, вопреки воле самого сенатора, это прозвучало не как пожелание, а как приказ.

Тяжелее всех переживала его отъезд Ри — ходила кислая, спорила и вредничала по любому поводу. Сам же Рэй, с нетерпением предвкушая новые впечатления, переживал куда меньше.

В последний вечер перед отъездом, когда он зашел поцеловать Ри на ночь, то увидел, что она лежит носом к стене, свернувшись в клубочек. Развернул силком к себе — глаза у нее были мокрые и красные.

— Ты чего?! — Догадаться о причине на самом деле было нетрудно.

— Завтра вечером тебя уже не будет… — она вцепилась в его руку, прижала к мокрой горячей щеке. — Не хочу-у!

— Брось ты, я же в пятницу приеду, — рассмеялся Рэй.

— Да-а, это целая неделя почти! И потом ты снова уедешь…

Учеба давалась Рэю легко. Постепенно он оброс знакомыми и приятелями, даже закрутил роман с девушкой-старшекурсницей, но быстро с ней разошелся: ее не устраивала его «удручающая буржуазность», ему же не нравились ее богемные привычки, в том числе пристрастие к ЛСД. Но чем дальше тем чаще он задумывался: а что будет потом? Работа в какой-нибудь адвокатской конторе? Или в одном из многочисленных правительственных офисов? Такие направления, как социология и политология, его не привлекали совершенно, лингвистика или философия — тем более.

В глубине души он порой завидовал своему соседу по общежитию — «потомственному юристу», как тот сам себя именовал, уже с первого курса твердо зная, что рано или поздно станет партнером в адвокатской конторе в Лас-Вегасе, основанной еще его дедом, и будет специализироваться по корпоративному праву.

Самому же Рэю из всего, что приходило в голову, наиболее привлекательной казалась журналистика. Он поделился своими мыслями с Рамсфордом — тот без особого энтузиазма пожал плечами и сказал, что лично ему профессия юриста кажется более перспективной. Посоветовал на каникулах поработать в какой-нибудь газете, посмотреть на жизнь журналистов, так сказать, изнутри.