Клад стервятника - Сергей Челяев

— Ну, «лифт» ведь моя «пленка» сейчас сгенерировала, — пожал плечами Гордей. — Почему тогда не сгенерировать и зыбь?

Он оценивающе оглядел земляные торосы на месте печального упокоения Слона.

— Не такая уж она и масштабная, к слову сказать.

— Что-то я не слыхал про такой хабар, который может генерировать зыби, — хмыкнул я. — Положим, фокусы с гравитацией я еще понимаю. «Лифт», «трамплин», может быть, даже средних размеров «карусель»…

И тут я осекся.

Откуда взялась на ровном месте моя «жабья карусель», в которой я торчал еще пять минут назад? Бродячая? А может, законсервированная до поры до времени?

— Я ведь и не говорил про артефакты, — заметил Гордей, задумчиво изучая грязные от глины подошвы моих сапог. — Ты не думаешь, что зыбь может быть наведенной? Или даже дистанционно управляемой? Вдруг ее сгенерировали именно в ту минуту, когда Слон пятился от своих обезумевших подельников?

Я не успел ответить.

В кустах, что торчали жесткими пучками в сотне метров от нас, раздались отчаянный треск, рев, сопение, свист. И в лыжную штангу Гордеева вертолета тут же на бешеном скаку врезалась передовая стая разъяренных обезумевших крыс.

— Оп-па! Работка! — выкрикнул Гордей. На лице его был написан пьяный, хмельной восторг. — Гоша, отступай к воде.

— Колдометр! — запоздало крикнул я, видя расширившимися от возбуждения глазами, как крысиный поток охватывает со всех сторон геликоптер. Или как его там еще, чер-р-рт!

И вы знаете — Гордей меня понял! Но как-то совсем неадекватно.

В его руке сама собой тотчас возникла крохотная «шоколадка» — так я называю дистанционные пульты от теликов, бумбоксов и прочей радиохрени. Пара нажатий — и вертолетный винт ожил.

Набрать штатное число оборотов в единицу времени Гордеев вертолет умудрился всего за десять стремительных секунд. Часть крыс остервенело грызли полозья и норовили вскарабкаться в салон, благо его двери были гостеприимно раздвинуты. Гордей в это время лихорадочно набирал на пульте какие-то цифровые комбинации — так показалось мне, пока я спешно передергивал затвор, досылая первый патрон в патронник.

Хвостатых тварей, похоже, ничуть не пугали ни треск мотора, ни бешеное вращение стальных лопастей. Вертолет между тем слегка качнулся, легко перевалился с лыжи на лыжу, точно проверяя прочность посадочных опор. И в это время передовой отряд серых хищниц перевалил через дверной желоб и ворвался внутрь кабины.

Интересно, чего им там понадобилось? Ведь свежая еда в количестве двух человек поджидала их совсем рядом!

Наконец Гордей кончил колдовать над «шоколадкой», сунул пульт в карман, и мы стали отступать к воде. Водою эту прибрежную болотную взвесь можно назвать с большим приближением, но нам нужно было организовать между собой и крысиным полчищем хоть какую-то преграду. И лучше пока естественную, потому что на такую звериную орду нашего объединенного боезапаса могло, пожалуй, и не хватить. Добраться же до вертолета, где были запасные патроны, пока не представлялось возможным.

И вовремя: оставшиеся крысы немедленно кинулись к нам, норовя ухватить за сапоги, заплести ноги и свалить наземь. Мы, не сговариваясь, ухнули в болото и развернулись, лишь когда кромка гниющей жижи поднялась каждому выше колен.

Внутри вертолета тем временем раздался громкий хлопок, салон заволокло едким белесым дымом, и я с перекошенной мордой обернулся к Гордею.

Тот покачал головой, кажется, даже усмехнулся, и я слегка успокоился. Тем более что в салоне винтокрыла творилось что-то необычное.

Крысы, уже было оккупировавшие Гордееву машину, внезапно остановились. Это длилось одно бесконечное, тягучее мгновение. Словно над нами заработал гигантский «гриб», и мы все попали в его поле статического безвременья. А потом огромные грызуны с ревом и визгом полезли наружу.

Если все прочее зверье ревет, рычит или сопит более-менее одно и то же, пусть и на своем языке, то крысы способны издавать самые невероятные звуки. Бывало, ночью в армейском наряде по кухне швырнешь по коридору в крысиную кучу алюминиевый черпак, точно биту в «городках». И в ответ услышишь такой рев или рык, что диву даешься, как такое маленькое существо может издавать такие громкие звуки!

Но это в армии, а значит, в прошлой жизни. В Зоне же крысы величиной с кошку, а если не повезет, то и на целого фокстерьера можешь нарваться. Особенно если это крысиный король. Во всяком случае, первая же крыса, которая бесстрашно кинулась на меня, перемахнув с разбегу три метра черной болотной воды, едва не сшибла меня с ног.

Я сдуру решил экономить боеприпасы и встретил первый натиск голохвостых тварей со своим любимым десантным ножом наперевес. Всегда жалел в прошлой жизни, что не удалось скоммуниздить и привезти на дембель домой стандартный штык-нож, крепящийся к АКМ. А в скором времени, хлебнув на гражданке веселой житухи казанских криминальных будней, быстро понял, что в придачу к штык-ножу не помешал бы и весь мой остальной армейский боекомплект: любимый автомат АКМ ИС-4095, привычный морде лица противогаз Г-186 и дражайший командир роты, капитан Пумпинец Николай Захарыч.

А в казанских пробках на Кольце лучше всего и поныне годится любимый вид транспорта Николая Захарыча — двухколесный велосипед с багажником, который все мы, однополчане, за глаза прозывали не иначе как БМП — Боевая Машина Пумпинца.

Но сейчас нам с Гордеем и водный велосипед не помог бы, вздумай мы дать деру от крыс по воде. Завязли бы в Болотах уже через пять минут, там же водорослей тьма египетская. Зато к моему великому изумлению нам помог Гордеев геликоптер.

В отличие от меня, сразу отбросившего к шуту ножичек и взявшегося за автомат, Гордей опять принялся размахивать своей «шоколадкой».

И вдруг его вертолетина плавно эдак поднялась над уровнем моря — в данном случае моря крысиных голов и спин, которые тоже в первую минуту офигели, — и начала нарезать круги над животным миром. А потом вся фауна, задрав хвосты, фигурально, конечно, с визгом понеслась прочь от летательного аппарата по песчаному полю. А иные крысятины и вовсе принялись валиться в кучу малу!

Визг. Свист. Рев!

Тут я смекнул: не иначе это акустический удар. Только у него такие последствия бывают, я пару раз видел. Значит, в вертолете у Гордея инфразвуковой генератор. Интере-е-есно!

На берегу между тем нарисовалось настоящее батальное полотно «Апофеоз войны». Берег был буквально завален крысами, бессильно дрыгающими лапами. И в самом воздухе разливалась гнетущая, беспросветная тоска. Так инфразвук на человека действует, вызывая глубокую депрессию и отсутствие малейшего желания в будущем вести ЗОЖ — здоровый образ жизни. Крысы же, как оказалось, вообще впадают от него в кому.

Вертолет Гордея тем временем продолжал болтаться над болотистым берегом, сбивая с ног воздушной волной зазевавшихся крыс, и без того наполовину оглушенных акустическим ударом.