Полигон для интеллекта - Сергей Самаров

— А это значит, что старлей Поленьев должен мне сначала подписать кучу бумаг. Предварительно прочитав их, естественно, самым внимательнейшим образом. Дальнейшая работа допускается только по завершении всех бумажных нудных процедур. Я все принес… Разрешите, товарищ генерал, мы приступим?

— Десять секунд… — Профессор аккуратно снял с Руса Григорьевича «шлем».

— Я готов, товарищ полковник. Что нужно подписывать? — спросил старший лейтенант.

Голос его звучал бодро и почти весело. Ему, видимо, понравилось уничтожать вражеские танки. И легко забылось, что один из танков он в сражении все-таки потерял. А ведь в настоящем бою мог бы сидеть именно в этом танке. Тогда и другие лишились бы его управления. Значит, особых причин для радости у Руса Григорьевича, по большому счету, не было. Результат здесь должен был быть стопроцентным, только тогда можно было праздновать победу. Но и другие не обратили на этот маленький провал внимания. Генерал, видимо, посчитал, что для первого раза старший лейтенант Поленьев проявил себя прекрасно.

— Меня устроило, что Рус Григорьевич одинаково работает обеими руками, — заметил он. — Значит, у него близки по развитию левое и правое полушария мозга. Это, вообще-то, редко встречается.

— Допуск по форме «один» у тебя есть, — обратился полковник к старшему лейтенанту. — Теперь нужно подготовить дополнительно допуск по форме «один-эр». Литера «эр» обозначает твой допуск к работам лаборатории генерала Безбородова. Только читай внимательно весь текст, до последней строчки. Там есть определенные моменты, которые отсутствуют в стандартных формах. У нас разработаны некоторые характерные особенности. Подписывать следует каждую страницу… — Он вытащил из пластикового файла целую стопку бумаги с принтерной распечаткой и положил на стол прямо поверх выключенных джойстиков.

Поленьев начал читать. В основном каждый документ был стандартным. Разница заключалась только в том, что следовало, если будут задаваться вопросы, отвечать на них по-разному — один ответ можно было дать сослуживцам, другой — членам семьи, третий — прессе, если она каким-то образом докопается до сути деятельности офицера, четвертый — старшим по званию, вплоть до генералитета, кто не имеет доступа к разработкам лаборатории Безбородова. Все это инструкция предусматривала в подробностях, и даже давала советы, как избежать мелочей в ответах.

Как и потребовал полковник, старший лейтенант Поленьев подписывал каждую страницу. Все прочтение и подписывание документов заняло у него около сорока минут.

Когда последняя страница документов на допуск была подписана, полковник сел на стул рядом с профессорским столом и спросил:

— Ну и как, Виталий Александрович, вполне ли удовлетворяет кандидат вашим требованиям?

— Вдвойне… — ответил профессор. — На моей памяти это только третий человек с таким уровнем дифференциации мышления. А сколько человек мы с вами исследовали? Уже больше тысячи. А сейчас, мне кажется, столкнулись вообще с уникальным явлением. Но об уникальности мы поговорим позже. Вы уже закончили оформление документов?

— Мы пока, товарищ генерал, только подписали те, которые необходимы для оформления дополнительной формы допуска. Обычно сам процесс оформления занимает больше месяца, но в связи с уникальностью нашей ситуации я попросил, чтобы нам сделали завтра к утру. Пообещали.

— Будем надеяться. А пока у нас есть чем заняться. Я хочу показать старшему лейтенанту Поленьеву кое-какие записи. Может быть, ему будет интересно…

— Я понял, какие записи, товарищ генерал. Я их уже много раз видел и поэтому пока оставлю вас, не буду мешать. Тем более подписанные документы следует отправить немедленно.

Полковник вышел, помахивая в такт шагам пластиковым файлом…

— Ставьте стул сюда, за мой стол, чтобы мой монитор видно было, — потребовал профессор. — Диск я уже в дисковод вставил. Можете просматривать. Файлов там несколько. Начинайте с первого. И по порядку…

Рус Григорьевич по иконке нашел программу-просмотровик и открыл первый файл на диске. Это был, видимо, сюжет, переложенный в цифровой формат со съемок на черно-белую съемку. Перед объективом была арена какого-то странного вида стадиона. По крайней мере, в России таких стадионов не строят, и трудно было предположить, для какого вида спорта он возведен. Но трибуны были большие. И — переполненные людьми.

Потом вдруг камера показала дощатые ворота, которые распахивались двумя людьми. Эти люди стремительно убежали и спрятались за створки тех же ворот. А еще через несколько секунд из ворот выбежал на арену довольно крупный и внешне весьма свирепый бык. Только тогда Рус Григорьевич понял, что дело происходит на арене для корриды. Те же люди, как только бык отдалился, закрыли створки ворот и улизнули с арены. Ворота, видимо, были крепкими. По крайней мере, выглядели такими. А бык начал скачками метаться по арене, словно жертву себе выискивал. И вдруг раскрылась калитка, из которой на арену вышел человек. Это, судя по одежде, был явно не матадор. И даже на помощника матадора он не походил, потому что помощники матадора обязательно вооружены красными плащами, которыми дразнят быка, даже когда тот уже в ярости и его не требуется дразнить. Более того, человек этот, смело вышедший на арену, судя по походке, выглядел достаточно пожилым. Бык принял его как раз за ту жертву, которую искал. А человек, казалось, неимоверно желал стать жертвой. Он медленно шел в сторону быка, который бил копытом в песок арены и угрожающе наклонял голову, предупреждая и показывая свои рога. Быка снимали крупным планом. Он, конечно, впечатлял своей мощью и красотой своей силы. И вот, когда между человеком и быком оставалось меньше пятнадцати метров, бык ринулся в атаку. Но человек поднял руку, и… Случилось что-то непонятное. Только что бушующий и рвущийся в бой бык превратился в мирно стоящее и мычащее животное. А человек, видимо, подозвал его, взял рукой за рог и повел к воротам. Постучал кулаком, одна створка ворот открылась, и он завел быка под трибуну. Люди на трибунах молчали, пораженные. Но прошло меньше минуты, ворота снова распахнулись, все повторилось сначала. На арену выскочил тот же бык, такой же сильный, как раньше, такой же буйный и не показывающий покорности. На этом запись завершилась.

— Ну как, старший лейтенант, впечатлило? — спросил с торжеством в голосе профессор Безбородов.

— Наверное, впечатлило бы, если бы я знал, в чем суть…

— Да, мне надо было сначала объяснить. Это Испания. Сorrida de toros — бег быков, как это переводится. В корриде обычно используются быки особой породы, по своему фенотипу схожие с дикими турами. Яростные бойцы. А этот человек — известный на весь мир ученый Хосе Мануэль Родригес Дельгадо. Сам он испанец, родился в Испании, потом переехал в США, где и учился, и преподавал, и занимался наукой, пока не вернулся в Испанию. Потом, уже в возрасте девяноста лет, снова приехал в США, где в две тысячи одиннадцатом году и умер. Но эти съемки — времен его возвращения в Испанию. Тогда доктор Дельгадо внедрил в голову быка два тонких электрода, толщиной меньше человеческого волоса. Один электрод воздействовал на центр ярости мозга, второй — на центр покорности и благожелательности. И профессор всем показал, что эти электроды могут сделать с быком. То есть он воздействовал напрямую на мозг, раздражая определенные центры. До этого, в бытность свою в США, доктор Дельгадо проводил опыты над разными животными, потом внедрял электроды в человеческий мозг и вылечивал многих людей от эпилепсии и болезни Альцгеймера. То есть он делал то, что до него не делал ни один врач. Но его работами слишком пристально интересовались военные, мечтающие создать сверхсолдата, поэтому доктор Дельгадо вернулся на родину. Грубо говоря, сбежал из США. Однако его опубликованные работы по исследованию отдельных центров мозга стали достоянием гласности. И я признаюсь, что во многом опираюсь на исследования доктора Дельгадо. И в физиологии, и в психиатрии. Это два его основных направления работы.