Невеста Горного Князя - Мария Кейль

на город, который мы с Матеем возвели практически на пустом месте.

Мартич, Мартич… Никогда не задумывался о том, что Лейса носит эту фамилию. За две с половиной сотни лет многие воспоминания были похоронены мною собственноручно. В последние годы я катался в Орген без задней мысли, что там когда-то стояла совсем другая усадьба, тем более что от того дома и следа не осталось.

Наверное, дело было в том, что крики, ругань с князем для меня мало значили по сравнению с тем, что случилось после.

Мы встречались с Амалией много раз. Я делал ей браслет из ягод смородины, собирал очелье из бирюзовых васильков. Берег любые отходы, чтоб собрать маленькое чудо.

Зимой она заводила меня в ход за останцем, и мы сидели в тепле и разговаривали. Помню, Амалия предложила мне попробовать поколдовать. Сказала, что на самом деле у многих людей есть способности, просто мы даже не пытаемся ими пользоваться. Принесла мне из лесу красную, высохшую на морозе ягоду шиповника.

Я повертел ее в пальцах, и вдруг легко представилось, что она вырезана из сердолика, представились прожилки впадинки… Вдруг я ощутил в пальцах холод и тяжесть — там лежала уже каменная поделка, брошь, которую Амалия тут же взяла и с улыбкой прикрепила к платью.

— Спасибо! — Слова благодарности вырвались сами, даже в мыслях не было, что так могу колдовать.

— Не за что, Алеш. Это же твой дар. У меня вот нет ничего особенного, — грустно произнесла девушка.

— Ты прекрасна, Амалия, — я тогда не понимал ничего, захваченный чувствами.

— Моя Мать, Мать Гор, давно устала нести груз силы… Давным-давно она встретила человека вроде тебя, полюбила… и появилась я. Мать думала, что я унаследую силу Гор, сниму тяжесть с ее плеч. Но у меня нет ничего. Нет силы защитить горы от людей. Нет силы влиять на мир.

Мне вспомнилось, как она выводила меня из завала при первой встрече, но Амалия лишь пожала плечами.

— Это горы меня защищают, а не я их. Вот ты ягоду в камень превратил, и твой дар будет расти и шириться. А я как была просто красивой сказкой, так и останусь.

— Но … я хочу быть с тобой!

Она сжала мою руку.

— Мы расстанемся. Однажды.

— Но не сегодня, Амалия.

— Не сегодня.

Едва растаял снег, как я принес ей каменную мяту. И еще ландыш. И браслет из незабудок. Чем дальше, тем меньше мне надо было камня. Не надо было украдкой сохранять отходы, не надо было беспокоиться о времени, которое тратилось на обработку изделий. Мне хватало и оброка, хотя временами я забывал обо всем. И только мастер Матей ворчал поутру, мол, Алеш, что ж ты творишь… Не всегда я тебя прикрою…Ты думай, думай заранее… смелости мало.

А мне тогда казалось, что смелостью можно горы свернуть. Едва зацвел дикий миндаль, как я сорвал ветку и до остервенения и усталости пытался колдовать. Выходило все не то. Я полночи просидел, наконец из последнего цветка с ветки вышло кольцо. Белое золото с цветком из розового турмалина. Не важно, что говорила мне Дочь Гор, я хотел быть вместе с ней.

Она стояла ко мне спиной среди розовых и белых облаков цветущего багульника. Даже яркой весной зелень ее платья казалась более настоящей, чем дикие травы.

— Амалия… — тихо окликнул я. Голос против воли вышел сиплым, нервным. Девушка обернулась. Узнавание, радость, грусть — все смешалось в ее глазах.

— Выходи за меня? Я горы сверну, лишь бы ты улыбалась.

Изящное кольцо смотрелось неуместно в моих грубых руках, но было все равно. Имел значение лишь ответ любимой девушки. Ветер трепал выбившиеся из косы пряди ее черных волос, небо то скрывало солнце облаками, то пускало золотистые лучи чертить пятна на поляне.

— Я буду с тобой, Алеш… Столько, сколько захочешь. Только я боюсь матери.

— Давай сначала спросим благословение у Мастера Матея? Он мне как отец.

Учитель не был против, хоть смурнел и хмурился, слушая нашу историю. Скрипнула дверь, то зачем-то зашел Штефан. Зашел, да и выскочил тут же.

— После зайди, внучек, — крикнул ему Матей. А мне сказал:

— Ты, Алеш, сходи к князю и скажи: так мол и так, хочу вольную. Сделаю тебе чудо, цветок каменный. Только сначала вольную требуй! Не говори ни про дар свой, ни про невесту! Ни тем более уж как ты ей цветочки делал! Не спеши, бери на работу срок не маленький, говори, что трудно это, но ради воли сотворишь дивное, что славу и богатства князю принесет.

Тогда меня мало что заботило. И Олдрича… не помню имени даже, я не боялся. Тут как раз приказчик явился, что зовет меня князь. Я и пошел вместе с Амалией, мол, как честные люди. Матей ругался, возмущался, но следом отправился.

Как вышло, что мой первый ландыш оказался у князя? Кто нашел его? Кто отнес? Зачем? Матей начал было выгораживать меня, я попытался сказать о своем даре, дабы не подставить старика под наказание. Но все решила Амалия. Она крепко сжала мою руку и прошептала: «Прости…»

И явилась Мать Гор. В голосе владычицы был грохот камней на порогах реки, в ее тоне была сила снести все, как сносит поток воды по весне или лавина снега зимой. В ее черных волосах проглядывала седина, в глазах был холод вечных ледников.

— Благословляю вас на союз. Но только если ты, Алеш Олдрич, примешь мою силу, силу Гор, и будешь вечно с моей дочерью.

— Я согласен.

Князь что-то прокричал сзади, схватить что ли приказывал. Мать Гор усмехнулась, и от усмешки ее рассыпался в прах княжий камин. Из слюдяные окна рассыпались пылью, впустив теплый ветер с запахом грозы. Двери пропали, будто их и не было.

— Пойдем, Алеш Олдрич. Теперь ты будешь Князем Гор. Где ты хочешь править?

Наше с Амалией место, то, что осталось у меня в сердце — я представил сразу. Пещера за останцем над рудником. Женщина выслушала нас и кивнула.

— Хорошо. Кто поведет тебя к клятве, Алеш Олдрич? Кто будет свидетельствовать об этом союзе от людей? Я дам ему волю и дар вечности.

— Мой учитель, Мастер Матей.

Мы держались за руки с Амалией. И я был счастлив. Старик нахмурился.

— Никуда без внука не пойду!

Мать Гор пожала плечами. Ей это было не важно.

— Прости Алеш, но я Штефа бросить в неволе не могу.

Не сказать, чтоб я хотел видеть внучка на своей свадьбе, но и мастера понимал.

Мать