Три месяца на любовь - Алиса Евстигнеева

время знакомства перекрестились, требуя друг от друга неизвестно чего.

— Нет, ты не первый мужчина.

— Уф-ф-ф-ф, — преувеличенно громко выдохнул он, — ты не поверишь, какое это облегчение.

За что тут же схлопотал удар по плечу, чтоб не выделывался.

— Господи, она ещё и дерётся, — закатил глаза эта бессовестная скотина, после чего всё же сменил тональность. — Так, ладно. Этот момент прояснили. Тогда с чего тебя так накрыло?

Почесала кончик носа.

Чувствуя, как опять краснею. На этот раз уши.

— Настолько… не понравилось? — запнувшись, уточнил Исаев и тоже, кажется, смутился.

— Да нет же, я сказала, что всё было замечательно. Ты молодец, был на высоте. Гигант! — потрясла кулаком в воздухе, опять начиная нести какой-то бред.

Андрей заржал и… вдруг обнял меня, притянув меня к своей груди.

— Объясняй.

Недовольно запыхтела и спрятала лицо где-то в районе его шеи.

— Просто всё случилось как-то быстро, и я… растерялась. Обычно я куда более благоразумна…

— Ну а чего ещё можно ожидать от училки русского языка…

Ещё один шлепок, на этот раз по спине, на что он лишь фыркнул.

Продолжать не хотелось. Но я сделала усилие над собой и всё же призналась:

— Мне обычно сложно полностью расслабиться в первый… раз. Ну там, стеснение, волнение… отсутствие доверия. Хочется же ещё впечатление произвести, а то вдруг ты решишь, что я… бревно какое-нибудь.

Андрей опять засмеялся.

— Кто, ты?!

— Вот что ты ржёшь?! — решила обидеться я и попыталась отстраниться от него, но он не отпустил. — Между прочим, это один из распространнённых женских страхов. А всё из-за вас, мужиков! Мы с юности знаем, что хоть умри во время секса, но шевелились…

— Ага, в конвульсиях, — саркастически подметил Француз.

— Не смешно, — надулась я и замолчала. Вот как с ним можно говорить? Я о серьёзном, а он опять всё с ног на голову переворачивает.

Помолчали, пока он не обмозговал услышанное.

— Так, ты просто не смогла расслабиться?

Отчего-то окончательно стало стыдно. Словно я тут сама себе проблемы выдумываю.

— Забудь.

— Ну уж нет. Ты не смогла расслабиться, и тебе не зашло. Так?

Не ответила.

Зато Исаев неожиданно взбодрился. Даже плечи расправил и грудь выпятил.

— Кажется, я знаю способ всё исправить.

— Боюсь спросить какой.

— Ну это же логично! Если сложно в первый раз… то нужно перейти ко второму!

Я откинула голову назад, шокированного округлив глаза.

— В смысле?

— В прямом! Пошли, — схватил он меня за руку и опять потащил в сторону спальни, — у меня ещё презерватив остался.

И как бы я не хотела в этом признаваться, но Исаев действительно оказался прав и во второй раз всё прошло куда лучше. Не скажу, что мне удалось усмирить всех своих тараканов, но заполучить свою порцию удовольствия мне удалось.

***

А потом всё закрутилось по новой: душ, принятый второй раз за это утро, слабая попытка отскрести сгоревшие макароны от кастрюли, урчащий желудок и проклятия в сторону доставки.

Звонок в дверь был воспринят манной небесной.

— Открой, — крикнула я Исаеву, который как раз вышел из ванной. — У меня руки грязные. Это доставка.

— Легко. Штаны одевать?

— Надевать.

— Значит, нет.

— Андрей!!! — закричала я из кухни и, отбросив от себя кастрюлю, кинулась в коридор. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как голый Исаев в одном полотенце на бёдрах отворяет входную дверь моим родителям.

Конечно же, он ничего не понял. Стоял во всей своей естественной красоте перед моей семьёй и вежливо улыбался, заинтересовано скользя по ним взглядом в поисках чего-то из пожрать.

Стоит отдать должное маме, которая, как всегда, осталась верна своему самообладанию и даже бровью не повела, обнаружив перед собой полуголого субъекта. Хотя почему полу…

Папа впечатлился куда сильнее. А впечатлённый папа — это несколько… тревожно. Дело в том, что отец, будучи двухметровым тренером по самбо, в моменты сильных эмоций больше начинал походить на разъярённого медведя. Вообще-то, он у нас абсолютно безобидный, но догадаться об этом, глядя на то, как он кривит не раз ломаный нос, было непросто.

Вот и сейчас выражение лица Анатолия Алексеевича приняло настолько гневный вид, что это не мог не заметить даже Исаев, улыбка которого постепенно начала терять свою беззаботность.

Именно в этот момент я опомнилась и, наконец, сообразила, что пора вмешаться.

Подскочила к двери, встав буфером между Андреем и родителями, в тайне надеясь скрыть как можно больше исаевского тела от папо-маминого взора.

— Вы тут чего? — как можно более безвинно поинтересовалась у семейства, мысленно радуясь, что они припёрлись только вдвоём.

— Ты на телефон второй день не отвечаешь, — безэмоционально сообщила мама, но меня не проведешь, я буквально кожей ощущала, что именно она думает по поводу моей беспечности.

— Он разрядился.

— Понятно, — не стали устраивать мне выволочку при незнакомцах. Но от этого одного «понятно» меня буквально придавило чувством вины.

В прихожей повисла недобрая тишина.

Родители продолжали стоять в открытых дверях, так и не перешагнув порога. Исаев мялся за моей спиной. Его лица я не видела, поэтому мне оставалось только догадываться, что он думает о развернувшейся мизансцене.

Немного разнообразия в экспозицию привнёс курьер с розовым рюкзаком квадратной формы за спиной, радостно возвестивший на весь подъезд:

— Здравствуйте, Светлана Анатольевна!

Прикрыла глаза, медленно считая до десяти. Спокойствие, Света, только спокойствие…

Ромка Калачёв — наш выпускник прошлого года — стоял за спиной у моего отца и улыбался во все тридцать два зуба:

— А я вам заказ привёз.

***

Следующие три минуты я бы предпочла стереть из своей памяти. Мне пришлось запихать родителей в квартиру, а самой выскочить за дверь, про себя вознося хвалу всем богам, что, в отличие от Исаева, успела переодеться в приличную одежду.

Пока Рома вручал мне мой заказ, старательно сдерживая ехидство, которое так и норовило нарисоваться на его физиономии, я молилась, чтобы Андрей не наделал никаких глупостей, пока остался один на один с моим семейством. Хотя что ещё он мог там натворить, чтобы переплюнуть уже случившееся, я даже с моей фантазией представить не смогла.

Когда муки позора перед курьером закончились и бывший ученик отбыл восвояси, я влетела в квартиру.

Троица продолжала стоять на тех же самых местах, где я их и оставила.

— А мы тут познакомились, — сообщил Француз, забивая последний гвоздь в крышку гроба моих надежд.

Я нервно угукнула и вручила папе пакет с продуктами:

— Отнеси, пожалуйста, на кухню.

Проскочив мимо мамы, схватила Исаева за руку и потащила его за собой в спальню.

Было стыдно. Не перед родителями, к их навязчивому вниманию я за свою