Книжная Москва первой половины XIX века - Раиса Николаевна Клейменова

также и в роли автора и издателя. В 1815 г. он был отстранен от должности за «неповиновение его начальству»{111}.

Временно место начальника типографии занял профессор Московского университета М. Т. Каченовский. В 1816 г. его сменил П. А. Курбатов, о котором в формулярном списке служащих университета сказано, что он до этого служил в Коллегии иностранных дел. Курбатов имел одно важное «достоинство»: он был «женат на побочной дочери графа», попечителя университета А. И. Оболенского{112}. В 1851 г. Курбатова сменил А. И. Назимов{113}.

На помощнике начальника типографии лежали все практические заботы. Помощником М. И. Невзорова и М. Т. Каченовского был А. Д. Сущов, который происходил из семьи мелкого чиновника и получил образование в университетской гимназии. Помощником П. А. Курбатова с 1816 г. был А. Н. Садыков, служивший раньше в Комиссии по составлению законов и в Комиссии духовных училищ. Он работал в типографии до 1854 г.

В типографии имелась должность издателя политических ведомостей, который вместе с помощником занимался изданием газеты «Московские ведомости». Объявления при газете составлял и принимал другой чиновник.

По платежной ведомости 1813 г. при типографии числилось 23 чиновника{114}. По «Положению» 1851 г. их должно было быть уже 34{115}. Помимо начальника, издателя политических ведомостей, их помощников были фактор, руководивший типографскими работами, корректоры, начальник словолитной мастерской, бухгалтер, канцеляристы по письменным делам, смотрители за рабочими. По «Положению» 1851 г. в штате типографии числился медик, которого она содержала на свои средства, и все могли «пользоваться пособием типографского врача».

Редакторов в штате типографии не было, частично их обязанности выполняли корректоры, которым платили от 250 до 500 руб. в год. Насчитывалось их в типографии пять — шесть человек, набирались они из выпускников Московского университета. Корректор Н. Е. Виноградов был из духовного звания, окончил университет, сначала работал учителем российской словесности, физики, истории, географии, математики в народном училище, служащим в канцеляриях{116}. Другой корректор, В. И. Георгиевский, также духовного звания, был награжден серебряной медалью за диссертацию «по части права», преподавал латинский язык, историю, географию в тверской гимназии{117}. Известны имена корректоров, вступивших в 1812 г. добровольцами в ополчение: М. Воинов, Б. Правиков, Н. Платковский{118}.

Специальной литературы для обучения корректоров не было. Лишь в 1843 г. в университете были рассмотрены и утверждены «Правила для руководства гг. корректорам Университетской типографии». Большая часть «Правил» посвящена особенностям вычитки «Московских ведомостей». По ним все печатаемые в типографии материалы должны были подвергаться двухкратной корректуре, а «если потребуется, то и более»{119}.

В Университетской типографии работали примерно 170 рабочих — около 80 % общего числа работавших.

По примерному подсчету, сделанному по платежной ведомости за 1813 г., рабочих из духовного звания было 40 %, солдатских детей, детей чиновников, вольноотпущенных крестьян, мещан —30 %, сыновей рабочих типографии, приписанных к ней, т. е. крепостных, — 30 %{120}.

Детей рабочих типографии с 8—10 лет учили на казенный счет в Бутырском городском начальном училище. В 1839 г. Правление университета открыло при этом училище, «близ которого живет большая часть рабочих типографии», дополнительный класс, в котором обучали чтению по печатным книгам и рукописям на греческом, латинском, немецком и французском языках, чистописанию на всех указанных языках, кроме греческого, русской грамматике. Курс был рассчитан на 3 года{121}.

Время от времени возникали ходатайства о переводе крепостных рабочих в какую-либо иную службу. Если это было внутри университета, то такие просьбы могли быть удовлетворены. В других случаях университет отвечал отказом. Например, 22 ноября 1826 г. Правление университета решило, что оно «на определение к письменным делам уволенного из Никитского народного училища ученика Александра Смирнова, сына наборщика Университетской типографии, согласиться не может, поелику он чрез сие выводится из принадлежности ведомства оной типографии»{122}.

В 1838 г. типография в своем отчете писала «о невозможности увольнять из типографии казенных людей (крепостных. — Р. К.) и о переводе некоторых из них на высшие оклады», как это было в случае с Егором Колотовкиным, работавшим в типографии с 1783 г.{123}

Такое же положение сохранялось и в 1851 г.: «Рабочие люди типографии могут быть казенные и вольнонаемные. Первые потомственно принадлежат типографии, а последние определяются в оную по найму»{124}. Особым параграфом в «Положении» 1851 г. оговорено, что «начальство должно заботиться усовершенствовать типографское искусство рабочих», но «неспособных к типографским работам и замеченных в неблагонадежном поведении казенных рабочих людей Правление университета, с разрешения попечителя Московского учебного округа, исключает из службы и отсылает в Московское губернское правление на его заключение».

Заработная плата рабочих в первой половине XIX в. имела тенденцию к снижению. Наиболее высокооплачиваемыми рабочими были наборщики. В 1813 г. они получали от 75 до 186 руб.{125}, а в 1851 г. — от 60 до 90 руб. в год{126}. Уменьшилась зарплата и у всех остальных рабочих.

По «Положению о пенсиях», утвержденному 23 июля 1818 г., пенсионное обеспечение типографских чиновников и рабочих людей, их вдов и детей шло в размере 15 % из «нарастающего капитала» типографии, который формировался из чистого дохода. Из этих о сумм брались средства на типографское оборудование. Работа ночью и в праздничные дни оплачивалась дополнительно.

В первые годы после принятия положения о пенсиях в типографии числилось всего один-два пенсионера. К 1850-м годам их число значительно увеличилось. Ведомость на служащих, рабочих и их семейства, получавших пенсию, составленная, по всей вероятности, в 1849 г., включала 52 человека. О неравенстве между чиновниками и рабочими говорит то, что более 60 % всей суммы должны были получить 10 бывших чиновников типографии. П. И. Шаликов, например, прослуживший в типографии 25 лет как издатель политических ведомостей, получил 400 руб., 42 человека рабочих и членов их семей получили 690 руб. 40 коп.{127}

Необходимое условие успешной издательской деятельности — оснащение типографии современным оборудованием. О преобразованиях- в Университетской типографии в 1806 г. П. И. Страхов писал, что за полгода были истрачены значительные средства «на многие, однако самонужнейшие переделки и переправки в здании заведения, на приумножение печатных станов, касс, литер, шрифтов, на прибавку жалованья рабочим людям и на оклады новым чиновникам, на выдачу процентных наград»{128}. О значительности переделок в это время говорил и М. И. Невзоров. По его сведениям, только «строения типографского на счет университета починено до осьми тысяч рублей»{129}.

Типография, как и весь университет, страдала от тесноты помещения. До 1811 г. она размещалась в здании Университетского благородного пансиона. Здесь же была книжная лавка, где два раза в неделю раздавали подписчикам «Московские ведомости». Переулок, где находилось это здание, на месте теперешнего Центрального телеграфа, назывался Газетным. В 1811 г. типография и книжная лавка были переведены в бывший дом Власова на