СМЕРШ. По законам военного времени - Валентин Константинович Мзареулов

— Что ты, Ирочка, как же я могу?

— Можешь, можешь! В комнате сколько раз пела…

Зоя запела:

Помню, пулей грудь обожгло,

Сколько годочков прошло…

Многое в жизни бывает,

Мир наш могуч и широк.

Но каждый из нас выбирает

Только одну из дорог…

Не сильный, но удивительно приятный, душевный, глубокий голос, слова, пропетые с таким чувством и какой-то болью…

— Нет, извините, пожалуйста, этой мелодии я не сыграю, — пролепетал я, почувствовав, что сердечко мое сжалось отчего-то. Подумал — ну, парень, ты погиб! Такие девушки убивают наповал!

В праздничный вечер 5 ноября, зал клуба был полон. После обязательного доклада и небольшого перерыва — концерт самодеятельности. Номера шли своим чередом, до того момента, когда на сцену вышла та девушка… Она так прочитала лермонтовский «Хаджи Абрек», что аплодисменты не утихали минут пять. А уж что творилось после исполнения ею той песни, мотив которой она просила меня подобрать, — и слов не подберешь! Зал встал!

Потом под мой аккомпанемент четверо курсантов неплохо спели «Махорочку», сделав акцент на словах:

Как письмо получишь от любимой,

Вспомнишь дальние края,

А закуришь — и с колечком дыма

Улетает грусть моя…

Я прочитал рассказ Ванды Василевской «Партбилет» — о первых минутах боя одной из погранзастав. Я прочитал его недавно то ли в газете, то ли в какой-то брошюре и запомнил. А вот как я читал — не помню. Зала я не видел. Это было впервые. Опомнился я только после последних слов рассказа. Тишина в зале… и аплодисменты. Но наверное, самой приятной наградой того вечера были большие-большие, радостно раскрытые голубые глаза и протянутые руки, встретившие меня за кулисами. Зоя…

В тот вечер на много-много лет я расстался с пограничными войсками и на всю жизнь с теми большими-большими голубыми глазами…

Осень. Жизнь. Война. Любовь.

Да, любовь и дыхание смерти.

Да что смерть! Умереть за жизнь —

Это не смерть, а бессмертье!

Таким четверостишием начиналась и кончалась целая поэма, вдруг написанная мною той ночью. Это было наивным признанием в любви той девочке.

Примерно через месяц, уже в своей части, я получил письмо от ее подруги. Она писала, что Зоя не могла на следующее утро попрощаться со мной. Ей не разрешил преподаватель курсов, седовласый полковник Острецов, не раз хваливший меня за месяцы учебы. Но больше меня он, как оказалось, «отмечал» и любил Зою, и она, вероятнее всего, «в положении». Ее уволили, и Острецов отправил её в Ташкент. Кстати, фамилия Зои была Хлебникова, она была москвичкой, окончившей десятилетку в 1941 году.

«Каждый из нас выбирает только одну из дорог…» Помог ли Господь Бог той девочке выбрать свою дорогу и стала ли она для нее счастливой?

А. М. Гуськов

На Северном Кавказе

Начальник ОО Грозненского особого оборонительного района

Накануне первомайского праздника 1942 года я получил новое назначение, которое первоначально как-то не мог уяснить и даже внутренне не получил удовольствия. Мне было непонятно, почему меня, фронтовика, прошедшего почти год по фронтовым дорогам, отправляют в глубокий тыл. Я был назначен начальником особого отдела Грозненского особого оборонительного района. Но в системе органов госбезопасности не принято спрашивать почему, по каким причинам назначают на ту или иную должность. А обычно происходит так: вызывает старший начальник и говорит: «Есть предложение назначить вас на такую-то должность, в качестве того-то. Ваше мнение?». Все, как правило, отвечали: «Согласен». На этом кончалось обсуждение вопроса. И все-таки я решил спросить своего хорошего приятеля, работавшего в Управлении кадров. Тот, выслушав меня, улыбнулся и говорит: «Ты же инженер-нефтяник, вот тебя и решили направить туда, где промыслы и нефтеперерабатывающие заводы. Будешь там бензин гнать, наверное пользы больше будет». И потом вполне серьезно заявил: «Раз посылают, значит так нужно. Надеюсь, больше вопросов не будет? А теперь пойдем ко мне поужинаем».

Во время ужина мой друг «просветил мое сознание», и на следующий день в приподнятом настроении я отбыл в город Грозный.

В состав Грозненского оборонительного района входили: 8-я дивизия войск НКВД, сформированная по указанию Ставки Верховного Главнокомандования. Эта дивизия была укомплектована пограничниками и кадровыми рабочими г. Грозного;

— 131-я стрелковая дивизия, прибывшая из Армении, под командованием полковника Арутюнова;

— 105-я истребительная авиационная дивизия ПВО;

— 23-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион и 471-й батальон аэродромного обслуживания;

— отдельная железнодорожная бригада войск НКВД под командованием полковника Подамяко.

Позднее в состав Оборонительного района были переданы 10 артиллерийских противотанковых дивизионов.

Командующим Грозненским особым оборонительным районом был назначен генерал-майор Никольский Н. П. Признаться, у нас с самого начала не сложились с ним хорошие отношения. Мне он показался человеком своеобразным, несколько замкнутым, поэтому особого расположения мы друг другу не питали и встречались сугубо официально. В глубину его души я не проник.

Первое время командование Оборонительного района как вновь созданное формирование занималось комплектованием частей и их штабов личным составом, получало боевую технику и снаряжение, организовывало боевую подготовку. Вместе с этим очень скоро приступили к созданию оборонительных сооружений вокруг Грозного.

А мне пришлось заниматься и спецмероприятиями по всем важнейшим объектам Грозного. Здесь я встретил много друзей среди нефтяников, в том числе управляющего трестом «Грознефтезаводы» тов. B. C. Федорова, однокашника по Московскому нефтяному институту директора НПЗ № 1 А. Я. Осипьяна, директора крекинг-завода Иванюкова.

Чтобы немного отвлечься от тяжелых воспоминаний о событиях в Грозном, расскажу об одном эпизоде. Не могу о себе сказать, что являюсь заправским шутником, но, признаться, шутить люблю всю жизнь. Особенно много шуточных историй было у меня с Осипьяном. Я искренне любил его всегда при жизни и свято чту память о нем после его безвременной кончины.

Итак, узнав, что мой друг является в Грозном директором Нефтеперерабатывающего завода № 1, я решил позвонить ему по телефону и поприветствовать, но тут же мелькнула игривая мысль разыграть его. Услышав его голос в трубке, я нарочито строго спросил: «Это товарищ Осипьян Артем Яковлевич?».

Он со свойственной ему добротой и мягкостью ответил: «Да, это я». Тогда я ему говорю: «Вас срочно вызывает к себе начальник Особого отдела гарнизона по адресу…». Артем Яковлевич по-военному отвечает: «Есть! Буду немедленно». Но сам на всякий случай решил заехать домой и предупредить свою жену Иду Никитичну.

Через