Красавица-чудовище - Ольга Володарская

– Ничего конкретного не знаю.

Майор не смог скрыть разочарования:

– А говорили, что знаете о подруге почти все…

– Да, но это касается больше эмоционального, а не фактического. Она делилась со мной переживаниями, надеждами, радостью, болью. Поэтому рассказы были малоинформативны. Я не знаю имени, фамилии ее любовника, года рождения, адреса проживания, характера и так далее. Она называла его Док.

– Док? Это сокращенно от «доктор»? – подобрался майор.

– Я не знаю, кем мужчина Олеси был по профессии. И почему именно так она его называла.

– Что-нибудь вы вообще знаете? – Киру показалось, что в голосе Карели засквозило раздражение.

– То, что он был значительно старше. Имел отличный доход. Бывшую супругу. И очень непростой характер. Док подавлял Олесю, крутил ею. Но знал, когда нужно остановиться. Видел грань. То есть как только Красотуля доходила до точки, он ослаблял давление.

– Док, получается, тоже был ее сокровенным? О нем никто из ее друзей (или псевдодрузей, коими вы этих людей считаете) не знал.

– Даже Виола?

– А что, у Красотули к ней было особое отношение?

– Да. Она не просто ей симпатизировала, еще и уважала. Это чувство по силе я бы сравнил разве что с любовью.

– Виола ничего не знает о Доке. Кстати, где и как часто они встречались?

– Довольно часто, но не каждый день. Он очень занятой человек. Пожалуй, раз или два в неделю получалось. Обычно он к Олесе приезжал. Она ждала его во всеоружии: в красивом пеньюаре и с собственноручно наготовленными вкусняшками.

– Она хотела за него замуж?

– Да. Но Док, имея опыт неудачного брака, не желал слушать не только о свадьбе, но даже о совместном проживании. – В горле пересохло, Кир попил воды. – Мне было очень Олесю жаль. Эти отношения ей больше горя, чем радости, приносили. Я советовал расстаться с Доком и найти себе нормального парня. Желательно ровесника. Но ее тянуло именно к папочкам.

– Не скажу, что вы очень помогли следствию, – проговорил майор, доедая блины. Он ел крайне быстро и не особо аккуратно. – И все же спасибо за информацию.

– Не за что. Если я что-то вспомню, то позвоню. Вы ведь дадите мне свой номер?

– Конечно. А вы мне номер вашего брата.

– А он вам зачем? Денис с Олесей не общались бездну лет.

– Это вы так думаете, – туманно проговорил Карели. А когда Кир продиктовал номер брата, милостиво позволил ему отправляться на все четыре стороны.

Матвей выдернул затекшую руку из-под подушки. Размял ее. В пальцах началось покалывание. Потревоженная им девушка (ее голова лежала на подушке, под которую он просунул руку) завозилась, но не проснулась, это порадовало. Матвей тихонько встал и проследовал в кухню.

Он хотел есть. Обычно голод начинал его терзать сразу после секса, но сегодня сон сморил его очень быстро. Матвей даже не успел поболтать с девушкой, сказать ей, какая она чудесная, и потискать ее ласково. В общем, не сделал всего того, что нужно барышням после секса, а захрапел, обняв подушку…

Его новая знакомая точно подумает, что он мужлан!

Это был их первый секс. Познакомились молодые люди совсем недавно, всего неделю назад. Матвей, к стыду своему, точно не помнил, как девушку зовут. То ли Мария, то ли Марина. Поэтому обращался к ней «детка». К счастью, девушка была не против.

Она понравилась ему. То ли Мария, то ли Марина. Горячая девочка. Только не для серьезных отношений. Слишком поверхностна и неаккуратна – когда пили чай, перемазала подтаявшим шоколадом чашку и не вытерла пятна, хотя рядом лежали бумажные салфетки.

Матвей открыл холодильник и осмотрел его содержимое. Молоко, наверняка прокисшее, колбаса, яйца, майонез и открытая банка тушенки. Негусто, в общем. Хотя если бы этот продуктовый набор попал в руки к хорошей хозяйке, она бы сварганила не меньше трех блюд. С учетом того, что в подвесном ящичке имеются крупы, макароны и мука, она испекла бы блинов, сделала что-нибудь типа пасты «карбонара» и плова. Матвей же поступил проще – нарезал хлеба с колбасой и поел бутербродов. Теперь, утолив голод, он готов был реабилитировать себя: подлезть к Марии-Марине с ласками, заняться с ней сексом, а потом почирикать о всяких глупостях. Женщины, как он успел заметить, болтать готовы даже среди ночи.

Но только он собрался вернуться в кровать, как зарычал его сотовый, стоящий на беззвучном режиме. Матвей схватил телефон и недоуменно уставился на экран – ему, бывало, звонили поздно вечером, но чтобы ночью… такое случалось крайне редко!

– Вадик? – удивился Матвей, глянув на экран. И, закрыв за собой дверь, ушел разговаривать с другом в кухню. – Привет, дружище. Ты чего это не спишь?

– Прости, что так поздно звоню… – Голос у Вадика был странным. – Разбудил?

– Нет, я не спал.

– Можно к тебе? Я неподалеку…

Матвей хотел было сказать «нет». И объяснить почему, но тут понял, почему голос друга ему показался странным. Вадик пьян!

– Дружище, ты бухой?

– Да, – не стал отнекиваться тот.

– Но ты же не пьешь.

– А вот сегодня выпил…

– Случилось что?

– И да, и нет.

– А поконкретнее нельзя?

– Можно я к тебе приду? И все расскажу.

– Хорошо, заходи. Только я не один, поэтому будем сидеть на кухне и говорить шепотом.

Трезвый Вадик тут же передумал бы наносить другу визит, но хмельной Вадик, как оказалось, деликатностью не отличался. Сообщив, что будет через десять минут, он отсоединился.

Матвей осторожно приоткрыл дверь комнаты. Он был голым и встречать друга в таком виде не мог. Ему требовались спортивные штаны.

– Ты чего шарахаешься? – недовольно проворчала то ли Мария, то Марина. – Спать не даешь.

– Извини. – Матвей подошел к кровати и рассыпал по спине девушки поцелуи. – У друга стряслось что-то, поговорить хочет.

– Сейчас? – Барышня резко обернулась. – А сколько время?

– Времени, – машинально поправил ее Матвей. – Половина четвертого.

– Блин, мне вставать в шесть на работу.

– Мы не потревожим тебя, не волнуйся. Будем сидеть в кухне. Так что спи.

– Не так я представляла себе наше свидание, – проворчала девушка и перевернулась на живот.

– Реабилитируюсь на следующем, – проворковал Матвей, ткнувшись носом в ее затылок.

– Ловлю на слове, – улыбнулась в подушку она.

Матвей натянул на себя штаны, футболку и покинул комнату.

Квартирка, которую он снимал, была небольшой. Тридцать шесть квадратов. Комната с нишей, довольно просторный коридор, шестиметровая кухня и совмещенный санузел. Если б квартира принадлежала Матвею, он снес бы стены и превратил ее в студию. Получилось бы шикарно. Для одинокого холостяка тридцати шести квадратов вполне достаточно. Плохо, что в этой хате они так неудачно разделены. Но с другой стороны, в студию не приведешь пьяного друга, если в твоей кровати женщина спит.