Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

– Во, вечно Ляля драпировку до конца несдвинет, ей красиво кажется, если окно полуприкрыто, стопор поставила.Идиотство полнейшее! Я ей сто раз говорила: из-за твоей красоты в комнатетемно! Ну сейчас-то я их сдвину!

Соня резко дернула портьеру, в то же мгновениеиз ее складок высунулась простая вешалка и снова исчезла.

– Ваще! – всплеснула рукамиРаботкина. – Кто ее сюда прицепил? На веревке привязал к карнизу! Восделано как! Ездит вместе с тюлем! Зачем? Ну, Ляля! Вечно ерунду удумает! А ещеу нее в ванной этажерка с цветами! Ну не дура ли, а? Хотя, если учесть, каковоей досталось! Так еще и не такие странности делать начнешь! Сначала Игорь ссобой покончил. Лялька чуть с ума не сошла, она мужа обожала. У нее в головечетко застряло: Игорек – принц! Себя за лягушку считала! Вот е-мое! Это ее таквоспитали! Нет уж, если у меня когда дети будут, не стану их гнобить, никогда!Хотя, теперь я знаю, к сыну и дочке можно по-разному относиться! Вот тетя Зоя.Чего она только ради Игорька не делала! Верочку погубила! Мне у них года двапотом прям плохо было! Висела в квартире чернота, я ее спиной чуяла! А всеВера! Ну кто бы подумать мог! В десять лет в петлю влезть! Хотя Ларису и непосадили, да мучается небось! Не зря она отсюда съехала! Мать ее, Зинка,осталась! Первое время глаза в пол ходила, потом исчезла. Ну да столько летпрошло! Думает небось, все забыли! Конечно, люди про чужие беды не думают. Ноя-то помню. Эх, Ларка! Вот уж Зинка ненавидит тетю Зою! О-о-о! Они один разподрались! Вы чай хотите или кофе?

– Да, – машинально ответил я.

– Так чего? – захихикала Соня. – Чайс кофеем в одну чашку? Смешной вы! Чего дакаете? Примите решение. Все мужикитакие, нерешительные.

Я потряс головой. Может, некоторые несчастныемужчины обращаются к бутылке, чтобы не слышать визгливого голоса супруги?Ей-богу, если ваша половина никогда не закрывает рта, это слишком сильноеиспытание. А у Работкиной синдром гиперболтливости, даже я, приученный кобщению с Николеттой, и то почувствовал сейчас приступ морской болезни. Но надопопытаться разобраться в океане информации, который выливает передо мной Соня,а она как ни в чем не бывало неслась дальше:

– …вот Игоряха, например, в день свадьбы прямоиспугался, заныл: «Я заболел», а Зоя на сторону Ляли встала, она ей роднеематери была, а та прямо без нее шаг ступить боялась!

– Кто без кого? – отмер я.

– Ляля без Зои, – пояснила Соня. –Так чай или кофе?

– Спасибо, все равно.

– Значит, чай, – сделала выводСоня. – Пойдем лучше на кухню, мне в этой комнате не по себе.

Я покорно переместился в другое помещение. РотРаботкиной не закрывался ни на секунду, но, как ни странно, я начал пониматьсумбурную речь Сони и постепенно более или менее разобрался в ситуации.

Мужа Зои звали Андреем Вяземским. Пара жиладовольно мирно, во всяком случае, так казалось посторонним.

Мама Сони приходилась очень дальнейродственницей Зое. Родство было сильно разбавленным, а дружба между женщинамиоказалась крепкой. Соня частенько бывала у Зои. Игорь охотно бежал к девочке сигрушками, но Сонечке казалось неинтересным переставлять солдатиков и гонять покоридорам мяч. Она бы с огромным удовольствием посидела в гостиной, участвуя вовзрослых разговорах, но мама всякий раз говорила дочери:

– Пойди поиграй с Игорьком, оставьте нас стетей Зоей вдвоем.

И приходилось нехотя подчиняться. Соня немогла ослушаться родительницу, мамочка была тяжела на руку и запросто раздавалазатрещины.

В восьмилетнем возрасте Игорю поставили страшныйдиагноз: рак крови. На Зою, узнавшую о диагнозе, было невозможно смотреть. Матьпыталась всеми силами спасти сына. Только никакого эффекта таблетки и уколы непринесли, встал вопрос о пересадке костного мозга, потребовался донор.

Как правило, необходимые клетки берут уродственников, но Вяземским не повезло. Ни Зоя, ни Андрей не подошли, иханализы оказались «нехорошими», Игорю предстояло умереть. Может, мальчик бы ине выжил, но тут старый профессор, лечивший ребенка, позвал к себе в кабинетЗою и доверительно сказал:

– Голубушка, вы ведь молоды? Климакс неначался?

– Нет, – удивленно ответила Зоя.

– А муж здоров?

– Вроде да, – кивнула ничего непонимающая Вяземская.

– Тогда у вас есть шанс спасти сына.

– Какой? – закричала Зоя. – Говорите!Я сделаю все: продам квартиру, вещи, заплачу вам сполна, только помогите!

Профессор укоризненно покачал головой:

– Вам надо будет не меня благодарить, а богамолить, чтобы новорожденный оказался совместим с Игорем.

– Вы о чем? – окончательно впала внедоумение Зоя.

– Вам нужно родить ребенка, – пояснилврач. – Есть шанс, что он станет донором для Игоря.

Зоя заморгала, потом спросила:

– А без этого никак?

Доктор развел руками.

– Увы, в вашем случае нет.

Зоя кинулась к Любе, матери Сони.

– Что делать? Что? – закричала она спорога.

Люба моментально велела дочери:

– Иди делай уроки.

Девочка сообразила, что ее хотят удалить сместа событий, но возражать не стала.

– Да, мама, – кивнула она, – хорошо.

Люба обняла Зою и увела ее в свою спальню, ахитрая Соня вышла на балкон детской и, прижавшись к стене, стала подслушиватьразговор. Любопытная девочка давно знала, что мама всегда держит раскрытым окноопочивальни. Люба чувствует себя в комнате абсолютно спокойно, голос у неегромкий, и он из окна беспрепятственно достигает ушей затаившейся школьницы. Надворе стояло лето, и Сонечка совершенно не замерзла, подслушивая.

– Что делать? Что? – словно заведенная,выкрикивала Зоя, сообщая, что сказал профессор.

– Рожать, – ответила Люба.

– О! Нет! Не хочу!

– У тебя есть альтернатива?

– Да!

– Какая?

– Более не иметь детей!

– Тогда Игорь умрет.

– Не смей так говорить, – зарыдалаЗоя, – он поправится!

– Но тебе для спасения сына придетсяпроизвести на свет младенца.

– Нет.

– Похоже, это единственный шанс дляИгорька, – напомнила Люба.