Митридат против Римских легионов. Это наша война - Михаил Елисеев

Во-первых, в канун решающего наступления на Запад он очень существенно пополнил свою казну за счет конфискованного имущества. Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, он римской кровью повязал жителей Малой Азии и накрепко прикрутил их к понтийской колеснице — теперь они должны были безоговорочно поддерживать Евпатора в страхе перед неминуемой расплатой, если победит Рим. Ну а в-третьих, царь просто дал выплеснуться народному гневу против поработителей, и люди были ему за это признательны. Таким образом, мы видим, что «Эфесская вечеря» была не просто безумным актом кровожадного маньяка, а очень хладнокровно и расчетливо спланированным политическим мероприятием. Поэтому утверждение Моммзена о том, что «в политическом отношении это мероприятие не имело никакой разумной цели» явно не состоятельно, все что хотел, Митридат получил. Впрочем, не только он, а и многие тысячи простых людей, которые раньше снизу вверх смотрели на новоявленных вершителей мировых судеб, а теперь снова ощутили себя свободными людьми.

Почему Митридат не отправился в Европу, а решил возглавить поход против Родоса? Вполне возможно, что царь посчитал, что после его успехов в Анатолии греки на Балканах и так перейдут на его сторону, а вот Родос действительно становился опасным — не сам по себе, а тем, что именно на нем собрались те римляне и италики, которым посчастливилось бежать из Малой Азии. И главное, там околачивался бывший проконсул Азии Луций Кассий, который тоже не сидел, сложа руки, а развил бурную деятельность, предвидя в будущем тяжелую борьбу с понтийским царем. Под его присмотром жители Родоса чинили свои стены, укрепляли гавани, готовили корабли и в большом количестве изготавливали метательные машины. На помощь островитянам прибыли подкрепления из юго-западной области Анатолии — Ликии, а также из расположенного неподалеку города Тельмесс (совр. Фетхис). Очевидно, желая в самом зародыше подавить попытку сопротивления своей власти, Митридат и решил выступить против Родоса, а заодно подчинить и весь юго-западный регион Малой Азии. К походу Митридат готовился основательно, предполагая, что основные действия развернутся на море, по его приказу строилось много новых кораблей, поскольку, зная профессиональные качества родоских навархов и моряков, он рассчитывал превзойти их количеством боевых судов.

Однако, каким бы странным это ни показалось, именно у жителей Родоса были все основания ненавидеть римлян и желать победы Митридату, причины этой ненависти следует искать в их взаимоотношениях с Римом. Дело в том, что когда в 200 г. до н. э. разразилась война между Родосом и Пергамом — с одной стороны, а Македонией — с другой, то она плавно перетекла во II Македонскую войну между Римом и Филиппом V. Граждане острова приняли в ней самое активное участие, а затем поддержали Республику в войне против Антиоха III Великого. После разгрома Селевкидов римляне щедро поощрили своих верных союзников, отдав им в 188 г. до н. э. владения на материке — часть Карии и Ликии. После этого начался небывалый подъем могущества Родоса, который, опираясь на союз с Римом, повел активную политику в Восточном Средиземноморье. Но идиллия долго не продолжалась, в итоге, как и для многих римских союзников для Родоса, пришло время платить по счетам. После III Македонской войны римляне, посчитав, что островитяне недостаточно активно их поддерживали, решили примерно наказать не в меру усилившегося союзника. Для начала, в 167 г. до н. э., римляне, желая наказать родосцев, признали независимость Ликии и части Карии, таким образом лишив островитян владений в Анатолии. А поскольку торговля являлась основным источником дохода для жителей острова, то римляне нанесли ей смертельный удар, объявив в 166 г. до н. э. Делос портом свободной, беспошлинной торговли. «Ввиду этого весь торговый оборот Восточного Средиземноморья пошел через Делос, а таможенные доходы Родоса упали с 1 млн драхм до 150 тысяч. После этого удара родосцы уже никогда не смогли оправиться» (С. И. Ковалев). Раз упали доходы, значит, упал и уровень жизни, а потому любить римлян и тем более за них сражаться, у жителей Родоса не было никаких оснований. И все-таки они поддержали Рим, а не Митридата, и, скорее всего, дело здесь в их менталитете и традициях: остров всегда оказывал сопротивление царям, не желал подчиняться их воле. К тому же свою роль играло и присутствие на Родосе римского проконсула с отрядом, а также то, что «торговая конкуренция этого острова с городами Понта сделала родосцев активными противниками царя Понта » (Е. А. Молев). Скорее всего, именно совокупность этих причин и привела к войне с Митридатом.

* * *

Царь лично возглавил флот и повел его в южную часть Эгейского моря, на Родос, но сначала он занял остров Кос, где ожидал триумфальный прием от местных жителей. Но помимо этого он захватил там великолепный трофей — египетского царевича, который проживал на острове и имел в своем распоряжении богатейшую казну. Египетские сокровища были отправлены в Понт, а сам молодой человек остался при Митридате и жил своей прежней жизнью, ни в чем не испытывая нужды: с одной стороны — почетный гость, с другой — ценный заложник. И лишь после остановки на Косе царская армада двинулась на Родос.

А там, узнав о приближении царского флота, разрушили и выжгли все предместья и, не имея силы противостоять Митридату на суше, решили дать ему бой на море. Выйдя из бухты, родосские корабли двинулись вперед, вытягиваясь в боевую линию и имея намерение охватить фланги царского флота. Но Митридат, лично командуя сражением, ловко использовал численное превосходство своих судов, а также их мореходные качества, пользуясь тем, что его корабли более быстроходны, он велел своим навархам самим охватить фланги родосцев. Видя, что их обходят вражеские корабли, родосские стратеги испугались окружения и обратились в бегство, стремясь поскорее укрыться в своей гавани. Когда весь флот в нее втянулся, ее перегородили цепями, перекрыв вход вражескому флоту. А Митридат беспрепятственно высадился на берег и встал лагерем у городских стен, предпринимая попытки захватить гавань, но в его войске было недостаточно тяжелой пехоты и не хватало осадных орудий, поэтому он послал на материк за подкреплениями. Время проходило в мелких стычках, у царя не хватало войск, чтобы начать настоящий приступ, а у родосцев не было сил изгнать с острова Митридата. Поэтому обе стороны внимательно следили друг за другом, выжидая, кто же первый совершит ошибку.

Вскоре произошел крупный морской бой, который разразился в какой-то степени случайно, но в него оказались втянуты значительные силы противоборствующих флотов. Сражение длилось достаточно долго, Митридат вновь использовал преимущество в численности и маневренности своих кораблей, а родосцы демонстрировали свое непревзойденное мастерство мореходов. Именно здесь и произошел инцидент, во время которого царь Понта едва не отправился кормить рыб со своим кораблем и командой. Вновь приняв участие в сражении и лично ведя свой флот в атаку, Митридат был потрясен до глубины души, когда союзный корабль с острова Хиос ударил тараном в борт царского судна. Удар был произведен по всем правилам военно-морского искусства, и корабль Евпатора дал течь, судя по всему, спасти его удалось благодаря расторопности членов команды флагмана. Явно, что произошло это случайно, но Митридат, с детства воспитанный в атмосфере предательства и подозрительности, сразу почуял злой умысел и не оставил происшествие без последствий. «Царь, сделав тогда вид, что он ничего не заметил, впоследствии наказал и рулевого, и подштурмана, и почувствовал гнев ко всем хиосцам» (Аппиан). Упорный бой не дал преимущества ни одной из сторон, родосские корабли вернулись в гавань, волоча за собой на канате захваченную у врага триеру, но сами лишились пентеры, которую морские пехотинцы Митридата взяли на абордаж, а затем, привязав к своему кораблю, утащили на стоянку царского флота.