Незнакомец - Портиа да Коста

– Ничего, – быстро отозвалась Клодия и сделала глоток шерри. Беатрис заметила, что лицо и шею хозяйки дома заливает приятный румянец. – У меня нет предрассудков. Прошу тебя, продолжай. Кассис – необычное имя. Оно настоящее?

«Есть!» – мысленно возликовала Беатрис. Пока еще не пришло время делать открытое предложение этой восхитительной и такой многообещающей женщине, но, по крайней мере, путь не будет тернистым.

– Вот уж не думаю, – отозвалась она, вспоминая другую многообещающую женщину, хотя и совершенно иного склада, чем мягкосердечная Клодия. – Она тогда была девчонкой-панком лет девятнадцати-двадцати и красила волосы в какой-то совершенно дикий ярко-фиолетовый цвет. Работала в баре, и ее фирменным напитком был крепкий коктейль с черносмородиновым ликером.

Беатрис тут же вспомнила фруктовый вкус напитка, а вслед за ним – головокружительный вкус самой Кассис и острую пряность ее жадной молодой щелки.

– Как вы познакомились?

Действительно, как они познакомились? Вначале Беатрис, чтоб лучше выглядеть в глазах Клодии, хотела слегка приукрасить рассказ, по потом все же решила быть честной. Ну, почти.

– Я увидела ее как-то вечером, когда заглянула в бар выпить. День выдался длинный, утомительный, обход на дому весьма высокопоставленных и противных пациентов, и мне просто необходимо было успокоиться и расслабиться.

Пациенты были в основном старухи, активные вдовы и язвительные ипохондрики, крайне неприятная публика, держаться с которой приходилось строго профессионально и тактично. Когда все они остались позади, она возжелала компанию женщин совсем иного рода и отправилась в свой любимый лесбийский бар. Настроение быстро поднималось, либидо тоже.

– В тот раз она со мной и не разговаривала толком, – продолжила Беатрис, бросив на Клодию почти застенчивый взгляд. – Но я была сражена, как только ее увидела. Чувствовала себя так по-дурацки. Мне в то время было тридцать пять; успешная, преуспевающая, уверенная в себе. И тут на тебе – буквально пускаю слюнки на какую-то нечесаную нимфетку, которая к тому же даже не взглянула на меня второй раз. Наверное, я показалась ей жалкой.

Так продолжалось не одну неделю. Беатрис вспомнила, как возвращалась раз за разом в бар, пытаясь изображать безразличие, но в конце концов ловила себя на том, что пожирает глазами – как голодная собака особенно сочный кусок мяса – легко порхавшую за барной стойкой Кассис. Наградой время от времени была прохладная улыбка и словцо-другое, когда Беатрис получала свой стакан с коктейлем, но это только еще больше распаляло ее.

– Однажды ситуация изменилась, – продолжила Беатрис, с удовольствием припоминая забавный эпизод. – Какие-то парни… молокососы, хамоватые паршивцы… заявились в бар здорово навеселе, а когда до них дошло, что это за место, стали выкрикивать оскорбления. Я уже собиралась потихоньку проскользнуть к телефону и позвонить в полицию, но тут Кассис перемахнула через стойку и налетела на них. – Перед глазами снова встала памятная сцена с участием необузданной Кассис. – Она была великолепна! Вышвырнула их вон, всех до одного. Нагнала на них страху, как русская толкательница ядра раза в четыре крупнее… Но в драке повредила руку, сильно растянула запястье. На правой, рабочей руке… Кто-то спросил, есть ли врач, и я поняла, что мои молитвы услышаны.

Она оказалась наедине с Кассис в крошечной квартирке над баром, и в этой тесноте смогла еще раз оценить стройное тело девушки, ее твердую округлую грудь и восхитительный приз, спрятанный между затянутыми в черное бедрами.

– Я чувствовала ее запах.

Беатрис пустилась в подробности, хоть и не собиралась этого делать. Клодия смотрела на нее округлившимися глазами. Но осторожничать было уже поздно. Сила воспоминаний гнала вперед.

– Она не пользовалась духами и, думаю, намеренно. Она хотела, чтоб женщины могли чуять ее запах. Желать ее. – Беатрис сделала глоток из вновь наполненного стакана. – И я уж точно желала.

Кассис тоже прекрасно видела это желание. Девчонка упивалась им, и если сначала была благодарна за помощь, то очень скоро стала капризной и деспотичной. «Принеси мне выпить, Беатрис… Расстегни мне ботинки, Беатрис… Отведи меня в ванную… Сними с меня колготки и трусы, мне надо пописать…»

Вспоминая приказы Кассис, Беатрис не могла поверить, что была такой услужливой. Подавляя собственную волю и исполняя мелкие и интимные прихоти капризной юной богини, она возбуждалась все сильнее. Все внутри дрожало мелкой дрожью, когда она, прислуживая девчонке в ванной, чуть не кончила сама. Мягко, но повелительно Кассис приказала довести ее до оргазма. «Ну давай, Беатрис… Ты же умная. Так хорошо знаешь человеческое тело. Покажи мне, какой ты блестящий врач. Пускай эта твоя белая ручка вознесет меня на вершину блаженства!»

– О боже!

Вырвавшееся у Клодии восклицание вернуло Беатрис в настоящее – и к состоянию сильнейшего возбуждения. Она испытала минутный соблазн склониться вперед, прильнуть к губам красавицы вдовушки и забыть прошлое. Ее охватил безумный порыв вычеркнуть воспоминания о Кассис и вплотную заняться Клодией. Что-то подсказывало, что отпора она не получит, совсем наоборот.

Но здравый смысл все же возобладал. Идеальный шанс представится очень скоро, она была уверена, но пока надо подождать.

– Я была ее рабыней. Ничего не могла с собой поделать, – вернулась Беатрис к рассказу. – Я в точности выполнила ее приказ. И она была такой… сочной, как спелый персик. Самой сочной из всех женщин, которых я когда-либо касалась.

Беатрис представляла, какие вопросы завертелись на языке у Клодии, хоть та и промолчала. А скольких женщин ты касалась? Она решила не уточнять и продолжила описывать события в тесной ванной Кассис.

– Она села на унитаз, и мне пришлось встать на колени на линолеум. Места почти не было, а на мне была узкая юбка. Холодно, неудобно и грязно… Но я была так одурманена и до предела возбуждена, что просто дышать не могла.

Не самое лучшее место для «поклонения святыне» женственности, но ей удалось вывернуть руку под каким-то немыслимым углом и преодолеть преграды в виде скомканных колготок и трусиков. «Еще! Сильнее! Вот так! Еще!» – командовала деспотичная девица и дергала тазом, усложняя задачу. Беатрис про себя улыбнулась, вспоминая свою первоначальную неуклюжесть – и презрительное фырканье Кассис – и то, как потом быстро установила нужный ритм. Не зря же когда-то собиралась стать хирургом, у нее ловкие руки и стремительная реакция.

– Она быстро кончила, – спокойно сказала Беатрис, скрывая разыгравшуюся внутри бурю. Яркие воспоминания и теплая, пахучая близость восторженной женщины раздували огонь неукротимого желания. Груди покалывало, узкая полоска стрингов вдавливалась в чувствительную щель. Достаточно было немного поерзать, чтобы привести себя к кульминации.

«Держи себя в руках, Беа, – строго приказала она себе. – Еще слишком рано». Как бы ни хотелось ей кончить, облегчить растущее напряжение, она понимала, что скрыть это не удастся. Некоторые знакомые ей женщины могли испытать сильнейший оргазм в публичном месте, не выдав себя ни малейшим жестом. Но Беатрис знала – ей это не дано. Она прирожденная эксгибиционистка, не может без стонов и метаний.