Кладбище ведьм - Александр Матюхин

 Через секунду она уже сидела за столом в кухне, а мама поставила перед ней глиняную чашку и сказала: «Выпей!». Чашка была наполнена водой, а в ней плавали какие-то мелкие листики и веточки. От чашки пахло шоколадом и молоком, хотя Надя видела обрывки паутины на её боку и кусочки влажной земли, прилипшие к неровному ободу.

Икая и шумно втягивая сопли, он немного отпила. Даже во сне чувствовался вкус — вода была теплая и горьковатая.

— До конца выпей, — посоветовала мама. — И пока будешь пить, подумай о той дрянной девчонке, что бегает по улице с оторванной кукольной головой в руке.

Надя допила, четко представляя себе хамское лицо девочки. Девочка кричала «Пожар!», и у нее горели волосы. Должно быть, это было очень больно и неприятно.

С каждым глотком Надя успокаивалась. Сначала пропала икота, потом высохли слезы. На душе стало как-то спокойнее.

«Я сейчас проснусь» — подумала она, но не проснулась.

— Теперь беги на улицу и забери свою куклу, — сказала во сне бабушка.

Выйдя за калитку, Надя никого не увидела. Соседская девочка куда-то пропала. Наверное, ей надоело бегать. А вот на лавочке возле забора лежала Надина кукла — туловище отдельно, голова отдельно. Но это не беда, это можно починить! Главное, что пластиковая голова была в порядке, никто не устроил с ней пожар.

Надя моргнула, стирая остатки сна.

Кое-что она ещё вспомнила. Пожар в соседском доме. Когда это случилось? Может быть, через несколько дней после злосчастного эпизода с куклой, а может спустя много лет. Память такая непостоянная штука, а сны имеют свойство сильно искажать воспоминания.

Она прошлась по пустой квартире, включила телевизор, села на диван и несколько минут смотрела очередной нудный сериал по Первому каналу. В сериале молодая девчушка, живущая в двухуровневой квартире и разъезжающая по Москве в автомобиле с собственным шофером, жаловалась по телефону маме, что ей совсем не на что жить. Нам бы такие проблемы…

В затылке болело, а мысли были вялыми и беспомощными. Очень хотелось закутаться в одеяло с головой и снова заснуть. Надя поймала себя на мысли, что перебирает в уме названия бутылок, которые засунула на антресоли. Black Horse, Sedara, Sherwood. Мартини, опять же, не допитый стоит. Позвонить, что ли, подружкам, устроить вечеринку на всю ночь, чтобы забыться, отвлечься и всё такое…

И как это она умудрилась не заметить, что снова пьёт? Клялась же себе, что выбросить алкоголь и вычистит из жизни всё, что с ним связано. Однако же вот оно, похмелье. А следом — дурные мысли.

Она вскочила, вернулась на кухню. Сигарета. Вторая за полчаса. Щелчок зажигалки. Отодвинула занавеску, уставилась на зимнюю улицу.

Что-то надо менять. Иначе можно попросту сойти с ума.

На губах возник вкус воды из глиняной миски. В отражении окна Надя увидела бывшего мужа, стоящего за её спиной. Его лицо было исцарапано, кровь стекала по щекам и подбородку. Брюки местами порвались, рубашка вылезла из брюк, а левая нога оказалась неестественно вывернута на бок. Грибов открыл рот и тихонько болезненно заскулил. Из скрюченных пальцев выпал телефон и со звоном разбился.

Надя резко обернулась и обнаружила, что в кухне никого нет. Квартира была заполнена тишиной.

Она схватилась за телефон и набрала Грибова. Ощущение опасности подкатило к горлу. Прослушала гудки — один, второй, третий. Затем трубку взяли.

— Да, слушаю?

Голос был чужой, но знакомый.

— Антон Александрович? — выдавила она, поглядывая на часы. Половина третьего дня. В затылке снова заболело. — А где Артём? Что  случилось? И почему у вас его телефон?

Грибов очнулся из-за вибрации.

Чьи-то пальцы юркнули ему в одежду, вытащили телефон. Голос Крыгина произнёс:

— Да, слушаю?.. Такое дело, не поверите. С лестницы свалился. Если позволите, и смех и грех. Оступился, покатился, как колобок. Вроде бы жив, но пока без сознания. Врача вызвал, конечно, Плохо вы обо мне думаете, дорогая!..

Он говорил что-то ещё и тихо посмеивался. Грибов открыл глаза и сразу увидел сутулого. Тот сидел перед ним на корточках, держал в руке глиняную миску серого цвета и что-то в ней размешивал чайной ложкой.

Грибов сообразил, что лежит на земляном полу в подвале. Свет здесь был яично-жёлтый, густой, от одинокой лампочки, болтающей на потолке.

— Очнулся, — сказал сутулый хрипло и тихо. — Это уже хорошо. На, выпей.

Тело болело, голова болела, кожу на лице как будто ошпарили кипятком. Грибов провёл пальцами по щекам, по носу и вокруг глаз, обнаружил множество мелких царапин. Чертыхнулся сквозь зубы, спросил:

— Где девушка?

Рядом с сутулым показался улыбающийся Антон Александрович. Он уже не разговаривал по телефону, держал руки в карманах пальто.

— Что же вы так неосторожно, уважаемый? — спросил Крыгин. — Полезли в подвал, забыли свет включить, оступились, чуть все косточки себе не переломали! Нельзя так, в самом деле! Убиться же можно!

— Девушка где? — Грибов привстал на локте, морщась от боли, осмотрелся. В голове было тяжело, мысли путались.

Света хватало, чтобы осветить большую часть подвала. В тени кутались деревянные полки, покрытые паутиной и пылью. Кое-где стояли банки с закрутками, какие-то бумажные коробки. В одном углу горкой валялись мешки.

— Вы о ком? — спросил Антон Александрович, пытливо разглядывая Грибова. — Привиделось что-то?

— Здесь девушка была. Набросилась на меня, хотела убить. Ударила чем-то по голове… — пальцы будто сами собой провели по затылку, нащупали внушительную болезненную шишку. — Всё лицо мне исцарапала.

Крыгин улыбнулся.

— Вы же понимаете, как это странно звучит, — сказал он. — Зоя Эльдаровна прятала в подвале какую-то девушку? Серьёзно? Сейчас врач приедет, вы ему расскажите всё подробно. Вас не тошнит, кстати? Первый признак сотрясения, если позволите.

— Выпей, легче станет. — Повторил сутулый, продолжая держать миску.

Грибов взял, принюхался. Пахло молоком и мёдом, хотя жидкость в миске по цвету больше походила на обычную воду.

— Что это? Опять что-то от порчи?

— Обезболивающее и мёд. Пока врачей ждём.

Грибов сделал несколько глотков. Вода была вязкой, тёплой и приятной на вкус.

— Но я правда видел девушку, — сказал он. — Она набросилась из темноты.

— Мы бы её тоже увидели, уверяю вас, — ответил Крыгин. — Вы так шумно грохнулись, что мы почти сразу же и прибежали. Удивительно, как вообще можно соваться в непроверенное место вот так запросто. Что вас дёрнуло залезть в подвал?

Грибов пожал плечами. Он и сам теперь не понимал.

— Тут отвратительные бетонные ступеньки. А внизу ещё и гравий насыпан, — продолжал Крыгин. — Мы сами едва спустились. Судя по всему, вы оступились где-то на середине и покатились вниз. Лицом прямо в гравий, представляете? Вы теперь как Фредди Крюгер, если позволите. Но хотя бы живой!