Волшебство любви - Кэролайн Линден

Леди Гордон склонила голову набок, встретив его зачарованный взгляд.

— Надеюсь, я не нарушила ваших планов своим приглашением? — спросила она. — Вы сказали, что хотели бы увидеться с мистером Слоуном как можно скорее…

— Да. — Эдвард мысленно встряхнулся и поклонился. — Добрый вечер, леди Гордон. Ваша записка пришла как раз вовремя, и мне не на что жаловаться.

Она улыбнулась, когда он рассеял ее опасения. Что-то в этой улыбке — ямочка, появившаяся на подбородке, или озорной блеск в глазах — навело его на мысль, что она с ним кокетничает. Или у него просто разыгралось воображение? Сегодня с ним вообще творилось странное.

Леди Гордон указала на открытую дверь, ведущую в одну из комнат.

— Зайдете? Нам надо сначала уладить кое-какие вопросы.

Эдвард последовал за ней в комнату, пытаясь не замечать шелеста и колыхания юбок. Между ними исключительно деловые отношения, напомнил он себе. То, как она двигалась — и улыбалась, — не должно сбивать его с толку. Экономка, которая впустила его в дом, закрыла за ними дверь, и они остались наедине.

— Могу я предложить вам вина? — спросила леди Гордон, когда они сели — она на маленькую кушетку, а он в кресло напротив. Поднос с несколькими хрустальными графинами стоял на столе рядом с кушеткой. Судя по всему, леди Гордон часто принимала у себя джентльменов.

Обычно Эдвард позволял себе пригубить спиртное только перед сном, но сейчас он взглянул еще раз на эти ниспадающие до плеч завитки и сказал:

— Пожалуй.

— Возможно, мне следует вначале рассказать вам о мистере Слоуне. — Леди Гордон налила бренди в бокал и протянула ему.

Эдвард глотнул и кивнул:

— Конечно, если вы считаете это необходимым.

— Его отец был портовым грузчиком, — начала она. — Сын грузчика хотел от жизни большего, чем отец, и потому стал искать более прибыльное занятие. Публикуя скандальные секреты людей, которые стоят выше его на социальной лестнице, — а он считает таковыми почти всех, кто его окружает, — он не только заработал деньги, но и приобрел определенный статус. Он очень гордится своими достижениями: он разбогател, как того хотел, и заработал деньги на тщеславии аристократов — тех самых, которые всегда смотрели на него сверху вниз. — Она ненадолго замолчала, прикусив губу, словно сомневалась в том, стоит ли говорить то, что собиралась. — Если вы подадите на него в суд, он нанесет ответный удар, даже если это его погубит.

Эдвард вновь кивнул:

— Я понимаю, что вы хотите сказать.

Она облегченно вздохнула и улыбнулась:

— К счастью, я с ним знакома. Не слишком близко, но достаточно, чтобы полагать, что ради нашей с ним дружбы он может поступиться своими принципами. Однако чтобы повысить наши шансы на успех, будет лучше, если мистер Слоун поверит в то, что вы — мой близкий друг.

— Вот как. — «Насколько близкий?» — прошептал дьявол у него в голове. Тот самый дьявол, который не мог оторвать взгляда от линии ее ключиц. Ее взрывоопасный наряд совсем не прикрывал их. — Что вы предлагаете мне сделать? — спросил Эдвард, чтобы заглушить этот назойливый внутренний голос.

Ее щеки окрасил румянец, но выражение лица осталось прежним.

— Вы могли бы называть меня «Франческа», а не леди Гордон. Позвольте мне назвать вас Эдвардом раз или два. Позвольте мне навести его на мысль, что мы познакомились не вчера и питаем друг к другу определенные чувства. Я обещаю не заходить слишком далеко. Не настолько, чтобы он начал печатать слухи о нашей связи, — поспешила она добавить, внимательно за ним наблюдая. — Но так, чтобы он осознал, что, оказывая услугу вам, он оказывает услугу и мне.

Ее звали Франческа. Какое необычное имя. Но она упоминала что-то об итальянской крови, хотя выглядела она и говорила как стопроцентная англичанка.

— Я не возражаю, — сказал Эдвард.

Пожалуй, стоило бы возразить. Что, если ему так понравится эта фамильярность и рамки формальной вежливости покажутся ему слишком тесными? Ему очень понравилось, как прозвучало в ее устах его имя. У нее был чуть хрипловатый, такой чувственный голос. Деловые отношения, напомнил себе Эдвард. Только дело и ничего, кроме дела. Франческа…

— Вот и славно. — Она облизнула губы. — Наверное, мне стоит заранее попросить у вас прощения за то, что, возможно, будет мной сказано. У меня есть один существенный недостаток — порой я бываю невоздержанной в словах и могу сказать больше, чем намеревалась. Но дело не только в этом. Видите ли, я целый день думала, как убедить мистера Слоуна напечатать опровержение, и у меня есть кое-какие мысли по этому поводу, но импровизировать все равно придется. Все будет зависеть от того, как поведет себя Слоун.

— Если ваши слова смогут убедить его напечатать внятное опровержение, причем, и как можно скорее, с моей стороны возражений не будет — говорите все, что хотите, — сухо заметил Эдвард. — Я отдаю себе отчет в том, что мне предстоит стать участником спектакля, и готов вам подыграть для пользы дела.

Брови ее слегка приподнялись. Похоже, он ее удивил.

— Именно так. Это всего лишь спектакль! — Довольная улыбка осветила ее лицо. — Как приятно, что наши позиции совпадают. Главное, это результат, не так ли?

Эдвард едва заметно улыбнулся:

— Если бы это было не так, меня бы тут не было, верно?

Франческа чуть скривила губы, но взгляда не отвела.

— Я искренне прошу у вас прощения за вчерашнюю выходку. Мне не следовало являться к вам… и тем более не следовало обвинять вас в том, в чем вы совсем не виноваты.

— Вы уже принесли свои извинения, и я их принял. — Эдвард замолчал, а затем решил, что не видит причин, по которым не может сказать того, что хочет. Сегодня сами обстоятельства располагали к большей доверительности. — Я могу понять, почему вы так странно себя повели. Мне показалось, что вы были сильно расстроены и не справились с эмоциями.

Губы ее приоткрылись, и она сделал глубокий вдох перед тем, как ответить:

— Да, но мне не следовало поддаваться чувствам.

Эдвард махнул рукой.

— Нет, нет. Когда опасность грозит одному из членов семьи, трудно сдержаться. На вашем месте я поступил бы так же.

— Я сильно в этом сомневаюсь! — воскликнула Франческа, но, словно спохватившись, посмотрела на него так, что у него возникло ощущение, что она с радостью взяла бы свои слова обратно.

Он слегка покашлял.

— Ну, возможно, не в точности так…

Она выразительно на него посмотрела из-под выгнутых дугой бровей. Улыбку ее он бы назвал скептической. Да нет. Заговорщической. Тоже не в яблочко. Так могла бы улыбаться женщина своему любовнику, намекнувшая ему на какой-то очень интимный секрет, касающийся только их двоих.

Эдварду вдруг стало очень не по себе, и, дабы отвлечься, он сделал глоток бренди.