Потрошитель в Зазеркалье - Сергей Евгеньевич Шилов

песка возвышалась лишь верхушка, метров десять в высоту. Но даже, то, что осталось, выглядело внушительно. Может потому что она вся была покрыта ослепительно сверкающим под солнцем истинным золотом, а может, играло роль знание, что вокруг пирамиды, под стометровым слоем белого, как костяная мука, песка находится бывшая столица Мира мёртвых — Некрополь.

В тени пирамиды сидел его Мастер в чёрном кимоно и как обычно смотрел телевизор. Именно так, он называл неизвестно кем созданный артефакт, представляющий собой длинный узкий кристаллический прямоугольник на четырёх тонких ножках, показывающий различные истории из самой глубины Бездны.

Интересно, как меняются мысли в разных мирах, отметил про себя Шон. В мире мёртвых он всегда испытывал глубокое почтение Великому Некроманту Морфею. А в мире живых называл его, не иначе, как старой мумией.

А может дело не в мире, а в самом Мастере, — подходя к пирамиде, думал Шон. Вернее в его ауре, которую он ощущал сразу, попадая сюда.

Тем временем артефакт заиграл знакомую мелодию, знаменующую конец очередной истории. Шон подошёл и встал рядом с Мастером, ожидая, когда он обратит на него внимание.

— Представляешь, — тот повернул к ученику обтянутый шагреневой кожей череп с красными угольками глаз. — Они опять убили Кенни!

— Сволочи, — согласился Шон.

— Я всё больше склоняюсь к мнению, — задумчиво глядя в чёрный выключившийся прямоугольник, проговорил Морфей, — что Кенни это воплощение Повелителя Бездны. Каждый раз, когда он умирает, мир отражается. И в новом отражении он снова жив и никто не помнит о его смерти. В этом и заключается значение его первого титула. А второй титул — Разрушитель миров, означает, что мир, в котором он умер, со временем разрушается. Так что в следующей серии мы видим уже его отражённую копию. Согласен?

— Ваша теория тянет на основу для нового культа Смерти.

— Нет, — качает головой Морфей, — ты знаешь, как я отношусь к культам. Какая бы хорошая идея ни лежала в их основе, они всего лишь помехи для принятия неизбежной всепобеждающей смерти. Как прошло с Чёрным лотосом?

— Хуже не придумаешь, — покаялся Шон. — С нашей стороны я всё сделал идеально, а когда началось жертвоприношение, что-то пошло не так. Культисты взбесились и напали на меня.

— Они все мертвы?

— До одного.

— Жертвы?

— Когда я уходил, они были живы.

— Тогда что ты подразумевал под началом жертвоприношения?

— В жертвенном круге были убиты двое заклинателей. Тогда я подумал, что они убивали друг друга, но сейчас уже в этом сомневаюсь.

— Почему?

— Аватар. Когда магистры поняли, что ритуал сорван, его убили. И в него сразу вселилась какая-то тварь. Вот я и думаю, что если она заранее пришла к месту жертвоприношения и каким-то образом помешала ритуалу. В итоге культисты не успели собрать дань смертельного ужаса и не смогли привлечь того, кого хотели. А той твари хватило и двух убитых заклинателей, чтобы завладеть аватаром.

— Напомни, для чего нас нанял Чёрный лотос?

— Обеспечить проведение ритуала для привлечения демона Бездны.

— В контракте ни слова не было о том, что мы отвечаем за уровень призванного?

— Нет, всё, что касается ритуала, они проводили сами. Но тварь…

— Они хотели привлечь демона Бездны. А кто им попадётся, Оверлорд или тварь с границы от нас никоим образом не зависело. Я прав?

— Абсолютно.

— Значит, по нашему контракту ритуал идеально выполнил всё, что хотел клан Чёрного лотоса. Мы обеспечили им защиту от внешнего мира. А то, что их убил тот, кого они сами пригласили, это не наши проблемы. Так и передай их руководству.

— Я бы хотел воспользоваться вашим артефактом дальнего взгляда…

— Зачем? Ещё один сбежавший из Бездны… они все действуют одинаково, как под копирку. Будет притворяться обычным человеком, и жить человеческой жизнью, как он себе это представляет. Может даже составит кодекс правил, кого можно убивать, а кого нет.

— Мне будет спокойнее, если я убедюсь, что призванный не доставит нам в будущем проблем.

— Может, у меня слабое воображение, но я никак не могу представить себе тварь Бездны в роли спасителя человечества. А всё остальное, чем бы она ни занялась, нам никак не повредит…

— Мастер, ваш артефакт всё равно не покажет следующую историю сразу. Все эти различные временные потоки… а я одним глазом гляну на того, кто сорвал… чуть не сорвал наш идеально выполненный ритуал…

— Ладно, — Морфей щёлкает пальцами и в телевизоре начала появляться картинка. — Я говорил, что назвал тебя в честь зомби, который слишком верил телевизору?

На экране появилась пещера с золотой пентаграммой. В ней стоял парень в сером сюртуке с масляной лампой в левой руке и мечом в правой. Напротив, не подходя к границе защитной звезды, стоял…

— Тэ-тысяча! — удивлённо воскликнул Морфей. — Не… — разочаровано покачал головой, когда зеркальный манекен сплющился в висящее в воздухе зеркало.

Парень попытался отвернуться, зачем-то вскидывая меч, как будто защищаясь от удара со спины… и пропал. В пещере остались только висящие напротив друг друга меч и зеркало. И ещё заваливающая на бок, явно начавшая падать, но застывшая в воздухе лампа.

— Не, так не интересно, — явно заинтересовался Великий некромант — Идём на один слой ниже! — отдал он голосовую команду телевизору.

Экран потемнел, переходя на границу Бездны и реального мира. На нём показалось две одинаковые фигуры. Одна хлопала в ладоши и явно издевалась над другой.

Звука не было. Как и всегда, когда дело касалось просмотра в реальном времени.

— Один из них аватар, а другой, видимо наш званный, но нежданный гость, — прокомментировал Шон. — Но я не понимаю, как они разделились.

— Элементарно, — усмехнулся Морфей, глядя, как тело аватара вытягивается в высоту и превращается в мужчину в красном плаще и широкополой шляпе. — У нас тут два пришельца, причём этот, — палец с чёрным ногтем показал на изменившегося парня, — мне нравится!

— Ну, ещё бы, — покивал головой Шон, глядя как демон Бездны, косплеющий Алукарда, пронзает мечом голову невезучего пограничника. Прямо сквозь открытый в удивлении рот.

Удивительно, но когда гарда меча почти стукнулся о зубы, клинок не вылез из затылка, ни на дюйм. Тело же в сером сюртуке сплющилось, превратившись в двумерное изображение, вернее в отражение, только без зеркальной рамки. И рассыпалось облаком зеркальных искр, оставив в руке своего убийцы одну рукоять.

— Если бы ирония была клубникой, мы завязли бы в клубничном варенье, — сказал, посмеиваясь, Морфей, щелчком пальцев возвращая изображение в реальный мир. В нём уже не было ни зеркала, ни меча. Был только лежащий на полу иссохший труп в грязном платье и падающая на пол лампа.

Дзынь! Ударившись о