Багрянец - Адам Нэвилл

– Хочу только сказать: жалко, что я их нашел.

Кэт напряглась. Ее неловкость росла параллельно тому, как остывал отвратительный кофе в руке.

– Ваши слова очень удивляют меня, Мэтт, – с трудом подобрала она ответ, готовясь к рассказу о том, как находка принесла ему сплошные горести.

– Пару лет назад я и сам не поверил бы своим словам.

– Что же изменилось? Скажите.

– Можно не записывать?

– Как скажете. Мне нужна была только пара слов от очевидца тех лет – чтобы продемонстрировать, как много пещера сделала для региона и его экономики за два года. Должна признать, деревня так стремительно изменилась, что я немного растерянна, – теперь ее не узнать.

Мэтт кивнул с невеселой улыбкой, будто Кэт смотрела в самый корень дела, хотя она сама не представляла, где этот корень спрятан.

– В статье будет только про новые находки, – предложила она. – Насколько я понимаю, до вас долетали отголоски новостей о новых находках? Вот я и подумала, что вы захотите сказать хотя бы пару слов. Если бы вы там не пролетали, ничто из этих новых открытий не было бы возможно.

Мэтт снова уставился на тлеющий кончик сигареты. Улыбка исчезла в дыму, и лицо мужчины приобрело еще более нездоровый оттенок серого.

– Мэтт, вам нехорошо? Вы кажетесь… очень напряженным.

Его губы некоторое время шевелились, но слов не прозвучало.

– Хотите, в другое время поговорим?

Пытаясь собраться, Мэтт затянулся сигаретой, но рука продолжала дрожать:

– Во время первой выставки у меня брали интервью все местные газеты, каналы, радио и что угодно еще. И ВВС, и Sky, и в США – по всему миру. На всех выставках в Соединенном Королевстве я был.

– Я знаю.

– Но тогда изо всех, кто со мной говорил, ты выделялась.

– Не уверена, что понимаю вас.

– Среди всех этих восторгов ты немного по-другому смотрела на все. На пещеру. Мне так показалось.

Кэтрин усердно попыталась вспомнить, что за сигналы она ему подала при первом интервью.

– Я неплохо разбираюсь в людях, и у тебя было дурное предчувствие из-за находок. Я помню еще, как ты сказала, что приехала сюда в поисках новой жизни, подальше от большого города – Лондона, да? – Кэт кивнула. – Я чувствовал, что тебе там пришлось трудно. Мне кажется, люди, которым пришлось трудно, производят особенное впечатление, как я после разрыва с женой. От этого я и других стал чувствовать – их горе, понимаете? Ты говорила, что прошла через то же, что и я, – через плохие отношения. Ты не рассказала подробностей, но я все увидел в твоих глазах. От этого ты стала сильнее воспринимать… людей и ситуации, способные причинить еще больше вреда. Инстинкты стали острее, шестое чувство появилось. То же самое с полетами: если в скалах что-то не так, я сразу понимал, когда нужно опускаться. Просто чувствовал, и все.

Я нашел трещину очень много лет спустя после того, как пещеры забросили, но ты все равно заподозрила что-то неладное. Там произошло столько ужасного, пусть и много тысяч лет назад, но ты знала: нельзя просто глазеть или ковыряться в том, что там нашли. В пещерах оставалось что-то такое… не знаю. Сила. Как будто что-то не умерло.

Кэт снова заерзала, шумно сглотнула.

– Это место, там, у моря, – оно было для тех людей особенным. Ну знаешь, как… Стоунхендж, например. После того как я нашел череп и статуэтку, адреналин отхлынул, и я, как ни странно, тоже это понял. Не сразу, может даже через год, но для меня многое изменилось. И не перестает меняться. – Он часто моргал, но тут остановил на Кэт такой пристальный взгляд, что она кашлянула, пытаясь отвлечься.

Мэтт был не в себе, а его дальнейшие слова только подтвердили ее диагноз:

– Мои мысли с тех пор стали очень нездоровыми. Тогда все и началось. Раньше я никогда так не думал – можешь мне поверить. Я чувствовал себя странно, очень странно – здесь. Здесь все изменилось. И мне показалось, ты чувствовала то же самое – тебе не хотелось даже думать о том, что здесь откопали, я помню это, как сейчас. Все, что делали в том страшном темном месте, нужно было оставить под землей. И если будут копать дальше, станет только хуже.

Помнишь, мы разговорились о своих проблемах? В основном говорил я про сына, но ты упомянула про твоего бывшего. Мы будто все время избегали нашей главной темы – пещеры.

Необычное замечание, однако Мэтт был прав. Два года спустя после пресс-конференции в Плимуте Кэт не хотела писать о первой выставке и с удовольствием осталась бы в неведении насчет новых открытий, о новейшем цикле доисторического ужаса: если верить слухам и ранним новостям, за последние два года в пещерах Брикбера нашли свидетельства даже большего варварства, чем на первых уровнях. Но Кэтрин нуждалась в деньгах, Стив – в пополнении портфолио, а с редактором Шейлой, при всей ее учтивости, спорить не мог никто. Репортаж делала Кэт – так уж распорядилась судьба.

– У меня всё по-другому. – Мэтт затянулся сигаретой. – Я ведь местный. Я живу на одной земле с этими пещерами – сплю в нескольких километрах от них. Но и ты не так далеко живешь – а под землей сплошные длинные туннели. Как щупальца, тянутся.

– Туннели? – о них Кэт не слышала. Археологи нашли несколько альковов, примыкающих к первой пещере, и другое помещение, побольше, и все. Ей стало интересно, отчего Мэтт пришел к такому выводу:

– Мэтт, от всего, что там происходило, нас отделяют тысячелетия.

– Скажи это моим снам.

– Снам?

– Снам. Никак не отвяжутся. И моим настроениям.

– Не понимаю.

– Или не хочешь понимать. Я хотел рассказать тебе кое-что не для печати. То, что я сегодня говорю, не для новостей и прочего в журнале. Тебе все равно не дали бы это опубликовать – читатели подумают, я с ума сошел. Может, и схожу, но все равно хочу сказать это тебе – только тебе, потому что, мне кажется, ты поймешь. И для страховки.

«Проклятие Брикбера». Может, он запрограммировал себя на эту историю? Может, он считал, что близость к пещере повлияла на его разум? Кэтрин как профессионалу эти вопросы пришли в голову в первую очередь. Возможно, слова Мэтта даже придадут интересный колорит более известным слухам о судьбе нескольких членов археологической команды, которые в начале раскопок очень много времени провели под землей; но для «Девон лайф энд стайл» все это не подходило. Шейла не переносила теорий заговора, оставляя их интернету и таблоидам, и наполняла глянцевые страницы «Лайф энд стайл», или «Л&С», видами побережья, обзорами ресторанов и призывами к сохранению местной природы. Репортажам о проклятиях там не было места – разве только уютным сказкам о привидениях: о даме в белом в башне какой-нибудь крепости. Все эти годы Шейла даже умудрялась вымарывать все упоминания каннибализма из статей о пещерах, ибо это не соответствовало тематике и настроению издания. В «Л&С» писали только об артефактах с резьбой, о костяных дудочках и первобытной музыке – обо всем, что могло бы привлечь обеспеченных туристов. На этот раз репортаж будет посвящен великолепной наскальной живописи, слухи о которой уже ходили по округе.