Любовь меняет все - Селеста Брэдли

Мелинда не заслуживала такого почтительного к себе отношения, но Дейдре, конечно, не стала бы говорить об этом ее дочери.

Вообще-то, Мегги не была такой уж несносной, когда узнаешь ее лучше. Больше того, Дейдре узнавала в ней себя. Она знала, как сильно маленькой девочке хочется быть с тем, кто искренне разделяет ее интересы и привязанности.

Дейдре предусмотрительно забрала альбом с вырезками у Мегги до того, как та, перевернув страницу, увидела бы статьи из скандальной хроники.

– Это все. Потом я уехала в Уолтон.

Мегги удивила Дейдре тем, что молча вернула альбом, даже не попытавшись проверить, правду ли говорит мачеха. Впрочем, Дейдре знала, почему девочка так поступает: она научилась не задавать вопросы, на которые не хотела знать ответы.

В любом случае времени на споры не было, потому что Фортескью объявил о приходе визитера.

– Лорд Грэм Кавендиш, миледи.

Не успел дворецкий представить гостя, как пара сильных рук, обняв Дейдре, приподняла ее над полом.

– Грэм! Опусти меня сейчас же, не то я велю тебя выпороть! Сейчас у меня целая армия слуг, не забывай об этом!

Дейдре поставили на пол, но зато смачно чмокнули в щеку. Лорд Кавендиш, ее кузен, вернее сказать, кузен Тессы, но поскольку она росла вместе с ним, то и воспринимала его скорее как двоюродного брата или даже как родного брата, ни на что не годного, но зато забавного, отодвинул ее, держа за плечи, на расстояние вытянутой руки и широко улыбнулся.

– Хорошенькая Ди. Милая Ди. Богатая Ди. Можно мне взять у тебя взаймы пару гиней? А как насчет сотни? – Лорд Кавендиш замолчал лишь для того, чтобы набрать в легкие очередную порцию воздуха. – Скажи, когда я смогу попросить у нашего богатого родственника в долг? Сегодня уже можно или стоит подождать? Наверно, надо было прийти пораньше, первая брачная ночь, все такое, способствует благодушию. – Кавендиш подмигнул ей. – Сейчас-то он точно в хорошем настроении!

Дейдре выразительно хмыкнула, одновременно пихнув разговорчивого кузена локтем в живот, и кивком головы указала на девочку.

Грэм обернулся и заметил ребенка.

– Привет, дорогая, – сказал он с обезоруживающей улыбкой. – Кто ты и как я могу встать в очередь, чтобы в один прекрасный день жениться на тебе?

И вот так легко и просто Грэм приобрел себе еще одну рабыню на всю оставшуюся жизнь. Колючая недотрога Мегги вмиг растаяла. А прохвост Грэм купался в ее обожании.

Грэм был всего лишь младшим из четырех сыновей герцога Эденкорта. Без всякой надежды на наследство, к несчастью, поскольку все три его брата были здоровыми мужчинами в самом расцвете лет. В отсутствие перспектив или амбиций Грэм не находил применения ни своему блестящему уму, ни многочисленным талантам и потихоньку становился все ленивее и безответственнее.

Плохо, вообще-то, поскольку он был достаточно хорош собой, чтобы свет его заметил, если, конечно, не пройдет мода на худощавых мужчин.

– Я так рада, что ты нашел время прийти на венчание, – сухо заметила Дейдре. – Так приятно чувствовать поддержку родственников в такой день.

Грэм пожал плечами. Улыбка его сделалась слегка виноватой.

– Судя по слухам, тебе важно было собрать в церкви весь лондонский бомонд. Я подумал, что бедному родственнику не место на столь помпезной свадьбе.

– Одним словом, ты все так же прячешься от Тессы?

Грэм пожал плечами.

– На самом деле я прячусь ото всех. Пару недель я скрывался в доме одной леди, но ее муж… – Грэм покосился на Мегги. – Ее родственник приехал сегодня утром, и теперь там для меня просто нет места.

– Зачем тебе искать пристанища у чужих людей? Ты снова спалил свой дом?

– Спалил – это преувеличение. Всего лишь небольшой пожар на кухне. У поварихи был выходной, а мне захотелось жареных колбасок.

– Твоя повариха уволилась, потому что ты не ешь ничего, кроме жареных колбасок. И пожар был не на кухне, он был в кабинете.

Грэм развел руками.

– Где я и пытался поджарить колбаски!

– Если дом уцелел, зачем тебе съезжать?

Безмятежные зеленые глаза Грэма на миг потемнели.

– Отец вернулся в столицу. Вместе с братьями.

Дейдре поморщилась. Трудно найти людей более грубых и беспардонных, чем братья Грэма. Конкуренцию им мог составить разве что их родной отец герцог Эденкорт.

– Все четверо сразу?

– Да поможет мне Бог. – Грэм провел ладонью по лицу. – Спаси меня, Ди.

– Они привезли с собой новые охотничьи трофеи?

Грэм вздохнул, прикрыв рукой глаза.

– Смерть смотрит на тебя со всех стен. Стеклянные глаза следят за тобой, куда бы ты ни направился.

Фортескью принес еще чаю с пирожными. Дейдре, поджав под себя ноги, устроилась на кушетке с чашкой в руке. Уж кто-кто, а Грэм сумеет разогнать ее тоску. Вскоре уже и Мегги возбужденно рассказывала о своей жизни в Брукморе, а Грэм в ответ потчевал ее рассказами о своих мальчишеских приключениях в отцовском поместье Эденкорт. У Грэма при всей его бесполезности имелось одно важное достоинство: он умел украсить жизнь яркими красками и вдохнуть оптимизм в самого закоренелого пессимиста.

Фортескью зашел в гостиную и поклонился Дейдре.

– Добрый день, миледи, – сказал он и, повернувшись к сидящей на подоконнике Мегги, с тем же поклоном сказал: – Добрый день, леди Маргарет.

Мегги подняла удивленные глаза на дворецкого.

– Что же такого доброго в этом дне? – спросила она с неподдельным интересом.

Грэм сдавленно хохотнул.

Фортескью кашлянул.

– Миледи, кажется, вы что-то потеряли. Одна из горничных сильно напугалась, когда обнаружила вашу пропажу в бельевой кладовой. – Фортескью полез в карман и достал оттуда нечто, что Дейдре уже и не чаяла увидеть вновь.

Котенок был черно-белым. Его блестящая мордочка была полностью черной, но вся шея и шерстка под нижней челюстью была белой. Белыми были две передние лапки, словно на них надели белые перчатки. Котенок сидел на ладони Фортескью и мигал.

Мегги замерла.

– Он мой?

– Возможно, – ответил Фортескью, – в этом доме есть какая-нибудь другая юная леди, которой нужен котенок?

Этот аргумент показался Мегги бесспорным, и она протянула руку за котенком. Усадив его к себе на плечо, посмотрела на дворецкого большими карими глазами и тревожно спросила:

– Папа знает?

Дейдре поставила чашку на стол и приготовилась защищать котенка всеми доступными ей способами, но Фортескью ее опередил.

– Я думаю, что такому маленькому зверьку не грозит быть замеченным его светлостью.