Великие сражения Античного мира - Эдвард Кризи

387 г. до н. э. При участии персидского царя между греческими государствами заключен так называемый Анталкидов мир.

379—362 гг. до н. э. Новые войны в Греции. Фивы с помощью Эпаминонда становятся господствующим городом. Конец доминирования Спарты после битвы при Левктрах (371 г. до н. э.). Эпаминонд гибнет в сражении при Мантинее (362 г. до н. э.). После его гибели власть Фив слабеет. Афиняне пытаются создать систему равновесия между Фивами и Спартой.

359 г. до н. э. Филипп II становится царем Македонии.

357—355 гг. до н. э. В Греции идет т. н. Союзническая война, приведшая к распаду второго Афинского морского союза.

356 г. до н. э. Рождение Александра Великого (Македонского).

343 г. до н. э. Рим начинает войны против самнитов, которые продолжаются пятьдесят лет.

340 г. до н. э. Карфаген снова пытается овладеть Сиракузами. Тимолеон громит карфагенян с большими потерями для войск вторжения.

338 г. до н. э. Филипп II побеждает союзную армию Афин и Фив при Херонее. Начинается период доминирования Македонии в Греции.

336 г. до н. э. Гибель Филиппа II. Царем Македонии становится Александр. Он одерживает ряд побед над фракийцами и скифами, громит Фивы, которые в союзе с Афинами вновь пытаются воевать против Македонии.

334 г. до н. э. Войска Александра Великого переправляются через Геллеспонт.

Блестящие личности, имена которых в последнее время удалось реабилитировать от клеветнических обвинений, довлеющих над ними в течение столетий, можно было бы включить в длинный и очень поучительный список. Присущая современному человеку жажда познаний, а также тенденции в развитии научной школы, о которых принято высказываться только в негативных тонах, помогли восстановить, а порой и заново воссоздать правдивые события, много лет спрятанные за завесой ложных обвинений либо полностью отметавшиеся наукой как нереальные. В последнее время до людей, наконец, триумфально дошли множество прекрасных историй о блистательных подвигах. Стала очевидной вся мелочность откровенных насмешек, с которыми недалекие умы любили обрушиваться на великих гениев и героев Античности. Законы, политика, образ жизни, которые пытались проводить в жизнь народов величайшие умы древности, стали наконец изучаться более внимательно. Современные исследователи стали более комплексно подходить к их оценке, отказались от формального подхода, довлевшего над учеными прежних лет. В результате отношение ко многим государствам и их гражданам кардинально изменилось как в лучшую (к одним), так и в худшую (к другим) сторону, а многие часто повторяемые оценки некоторых событий и обвинения против некоторых личностей прекратились, будем надеяться, что навсегда.

Правдивость Геродота, искренний патриотизм Перикла, Демосфена и Гракха, мудрость реформаторов Клисфена и Лициния (видимо, имеется в виду Лициний Столон. Вместе с другим народным трибуном, Секстием Латераном, провел в 367/366 г. до н. э. важные для Рима законы. – Ред.) могут считаться твердо установленными истинами, поскольку соответствующие факты были недавно открыты писателями и учеными. Со всех этих людей сняли ложные подозрения и обвинения. И можно легко понять, что лучшие историки Германии, Франции и Англии единодушно пытались оправдать и героев, владевших делами и мыслями людей, живших во времена, которые мы называем Средневековьем, и которых прежде считалось хорошим тоном высмеивать или даже презирать.

Имя победителя в битве при Арбелах наводило на те же размышления. Ведь, несмотря на то что стремительность и размах завоеваний Александра вызывали чувство восхищения и преклонения, та сторона его гения, которую он продемонстрировал в деле развития торговли, культуры и объединения народов, до недавнего времени практически игнорировалась. Переоценка личности Александра Великого началась относительно недавно. Представители старой исторической науки, которых Нибур справедливо назвал «школой лжецов, болтунов и скандалистов», долго и успешно эксплуатировали лишь обширный пласт, относящийся к личностным качествам и подвигам Александра. Во все времена они легко находили последователей, и до недавнего времени всякий, кто стремился украсить свое повествование «примером из области морали», касавшимся необоснованных амбиций, неоправданной гордости, торжества вседозволенности, вызванной абсолютной властью, никогда не упускал случая упомянуть в качестве самого яркого примера «безумца из Македонии». Несомненно, многие из этих писателей с наивным простодушием черпали свое вдохновение в традиционных оценках давно минувших событий и с единодушием идеалистов полагали, что, очерняя имя Александра, они действуют во благо идей гуманности. Но не подлежит сомнению и то, что многие из его критиков, в том числе и великие люди, часто руководствуются и «тем сильнейшим чувством антипатии, которую личность мелкого масштаба испытывает по отношению к действительно выдающемуся человеку», а также элементарной завистью, которую способный человек зачастую испытывает к гению.

Арриан написал историю Александра во времена правления римского императора Адриана, когда в исторической науке уже в полной мере царили догматизм и менторский тон. Но сам Арриан в корне отличался от оторванных от жизни ученых педантов. Он пользовался заслуженной известностью мудрого государственного деятеля и умелого воина и сумел дать отпор злобным нападкам, которым постоянно подвергалась память великого покорителя Востока. Арриан справедливо заметил: «Пусть тот, кто плохо говорит об Александре, сумеет не просто перечислить те неблаговидные поступки Александра, которые действительно заслуживают осуждения. Пусть он попытается собрать воедино и оценить все деяния Александра и сначала попробовать оценить себя и свое положение в обществе, а затем понять, что за человек был Александр и какого величия он сумел достичь. Пусть он вспомнит, что Александр был царем, полновластным владыкой двух континентов, имя которого гремело по всей земле. Пусть недоброжелатель Александра взвесит все это в своем уме и поймет всю незначительность и ничтожность всех своих мыслей и деяний, осознает все те многочисленные ошибки и промахи, которые он совершает, поймет, как они жалки и мелочны. И пусть он потом спросит себя, достоин ли он оценивать и судить такую личность, как Александр. Я считаю, что в те времена не было народа, города или даже отдельного человека, которому не было бы известно имя Александра. Я уверен, что такой человек, равного которому не было среди смертных, мог родиться лишь по особой воле Провидения»[21].