Специальный корреспондент - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
— Воевать придется.
— И с кем воевать?
— Известно с кем, масса. С теми, кто захочет меня убить!
— И что, много таких?
— Очень много! Весь Сахель и еще Шеба — дурные люди, кушают других людей… Вот, хотят и сюда прийти, людей кушать.
— А что, гемайны вот так позволят тебе взять оружие и воевать?
— А почему ж нет, масса, я — сильный мужчина! Слыхал, что гемайны даже приглашают абиссинцев. Мы — люди Джа, и гемайны — тоже. А ты из какого народа?
— О, Тес, моя родина отсюда так далеко, что ты и вообразить себе не сможешь…
— Дальше, чем Абиссиния?
— Дальше, намного дальше. Чтобы доплыть до Шебы на корабле, мне понадобилось семь дней.
— Да, далеко… — задумался он.
Мы шли еще некоторое время молча, а потом абиссинец сказал:
— Я убил двадцать девять человек и больше не хочу. Потому я не пойду к гемайнам.
Новость была очень интересной. Я даже не знал, как на нее отреагировать. А Тес продолжил:
— Всякий раз, когда убиваешь человека — будто пачкаешься. Я очень грязный, масса. Очень. Как мне теперь отмыться?
— Кто бы мне сказал, Тес… — на душе стало препаскудно.
А он еще обещал веселую прогулку! Нужно же было встретить еще одного рефлексирующего солдата — за тридевять земель!
— А ты ведь тоже воин, масса, и тоже убивал, да? Ты пробовал отмыться?
— Я решил, что должен вернуть долг — и был э-э-э-э… Наставником. Учил детей — мальчиков и девочек. Чтобы они не повторили наших ошибок.
Он вдруг улыбнулся:
— Масса — умный, Тес — дурак. Дети! Это верно… Забрал жизнь — верни ее! Как думаешь, если у меня будет двадцать девять детей, этого будет достаточно? У меня есть на примете хорошая девушка… Даже две… То есть, три хороших девушки!
Я представил себе Теса, облепленного тремя десятками абиссинчиков, и широко улыбнулся. Он тут же улыбнулся в ответ — белозубо и приветливо. Его улыбка была шикарной, как у актера в синематографе — и, очевидно, никаких уродливых манипуляций с зубами ему не делали.
И мне сразу стало как-то спокойнее.
* * *
Позвякивание цепей, приглушенное, надсадное пение и металлический стук мы услышали издалека. Миновав поворот, которым дорога огибала каменистый холм, мы вышли на открытое пространство и замедлили шаг, пытаясь понять, что за картина предстала перед нашими глазами.
Несколько десятков человек в полосатых робах размахивали кирками и перетаскивали камни в овраге, по дну которого бежал ручей. Видимо, случился оползень и русло водного потока запрудило, что угрожало мосткам и дорожному полотну. По всему выходило — это каторжане. Охрана на конях и с винтовками в руках дежурила у обрыва.
Среди работающих внизу мужчин были белые колонисты, коричневокожие уроженцы южного материка, даже несколько каторжан с характерным для жителей Сипанги или Нихона разрезом глаз.
— Проходите, проходите! — крикнул один из конвоиров.
Тесфайе замер на мосту, вглядываясь вниз. Вдруг снизу кто-то громко и злобно крикнул, и Тес удовлетворенно кивнул, махнул мне рукой, и мы зашагали дальше. Сзади послышался топот копыт — нас догнал охраник в широкополой шляпе. Конь его прядал ушами и нетерпеливо перебирал ногами.
— Ты узнал кого-то из них, мавр? — спросил он, поправив головной убор стволом винтовки.
Тес задумчиво глянул снизу вверх, в лицо конвоиру.
— Там твои подельники? — охранник горячил коня и тот грудью надавил на абиссинца.
— Не друзья, нет. Кровники. Радостно видеть врага, копающегося в грязи.
— Ну-ну, грязномордый. Я присмотрю за тобой! — он развернул лошадь, и песок и мелкие камушки из-под копыт ударили мне прямо в лицо.
Тесу досталось сильнее — но он не переставал улыбаться. Когда охранник удалился, абиссинец жизнерадостно заявил:
— Я мог бы стащить его с коня, масса, и располосовать от паха до подбородка его же собственным ножом. Хороший нож, «Барлоу».
Я только хмыкнул в ответ. «Барлоу» — хороший нож? Рассказал бы он это Дыбенке… У меня был настоящий сребряницкий клинок в рюкзаке — вдобавок к раскладному в кармане. Мне даже захотелось достать его и похвастаться.
— Не веришь, масса?
— Верю, почему нет. Вон ты какой здоровый.
* * *
Постоялый двор представлял собой убогое двухэтажное строение из известняка, огороженное дощатым забором. За оградой располагалась конюшня, стоянка для автомобилей, колодец с насосом на ручном приводе и небольшой навес, под которым дремали разморенные жарой люди, ожидающие транспорта.
Страж порядка в такой же широкополой шляпе, как и давешние конвоиры, вышел нам навстречу. В зубах у него была сигара, в набедренной кобуре — револьвер.
— Дилижанса не будет. И мест для ночлега тут тоже нет. Можете отправляться дальше пешком, — флегматично заявил он.
Я как-то не планировал ночевку на открытом воздухе, да и долгий пеший переход — это то, к чему следует готовиться заранее.
— Ладно, мистер, — сказал я, — Но магазин-то у вас работает? Мы можем прикупить кое-чего в дорогу?
Он сплюнул под ноги и кивнул.
— Эй, Лосьон! Тут к тебе клиенты! Чужак с дурацким акцентом и грязномордый!
Мне захотелось плюнуть ему в физиономию. Такие люди просто напрашиваются на проблемы — и с удовольствием пользуются самой малой толикой власти, чтобы продемонстрировать свое превосходство. Металлическая бляха на левой стороне груди и шляпа с кокардой давали ему такую власть.
Старик с огромный лысиной, которого назвали Лосьоном, с тяжким вздохом поднялся с завалинки, выбил золу из трубки и, кряхтя, направился внутрь здания. Мне нужны были одеяла, продукты, котелок, фляга для воды — и другая обувь. В сапогах по такой жаре можно было быстро доконать свои ноги.
Тес оказался весьма обеспеченным парнем — он достал из кармана брюк серебряный самородок величиной с божью коровку и повертел его в своих пальцах.
— Мне тоже нужно одеяло, масса. А еще — вон тот мешок и сандалии… И еще — я возьму топор, масса. На длинной ручке. Вот этот.
Топор выглядел устрашающе — наверное, таким рубили баобабы! За него абиссинцу пришлось доплатить — он снова порылся в кармане и извлек крохотный самоцвет, хризолит, насколько я мог судить. Какие еще тайны хранил этот матерый убийца с улыбкой добряка?
Мы пробыли в лавке дольше, чем предполагалось — очень уж медлительным был этот Лосьон. Он всё-таки попытался всучить мне перед самым выходом в нагрузку причину своего странного прозвища:
— Возьмите отличный лосьон после бритья, производство Арелат…
Вонял лосьон чем-то явно кошачьим. Дай Бог, чтоб мятой.
Основательно нагрузившись поклажей и переобувшись в легкие ботинки, я ожидал Теса, который плескался под напором воды из
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!