Тайная Миссия - Уильям Хорвуд

вместе и некоторое время отдыхали, укрывшись от ветра. День, обещавший быть солнечным, потускнел, просветы голубизны скрылись за облаками, и северный ветер снова набирал силу. Нет, весна, как видно, решила не торопиться...

— Как называется это место? — спросил Триффан.

— По-моему, у него нет названия. Я набрел на него один, когда был еще ребенком, — ответил Спиндл, — и с тех пор ни разу здесь никого не встречал. Я мог бродить среди Камней часами; иногда залезал в тоннели, прорытые обитателями Семи Холмов давным-давно, но теперь здесь уже никто не живет. Ходы осыпались, червей здесь не найти,— сейчас эти тоннели годятся разве что как укрытия от дождя, от не в меру любопытного взгляда пустельги или случайного странника.

— Сколько здесь всего Камней?

— Этого не знает ни один крот, — отозвался Спиндл. — Да и не узнает никогда, хотя, конечно, многие пытались их сосчитать. Сколько раз я сам хотел это сделать, но это утомительное занятие. Их слишком много.

— Но хотя бы те, что стоят? Уж их-то наверняка сосчитать нетрудно,— упорствовал Триффан.

— Я тоже так думал поначалу. Могу сказать лишь приблизительно: не менее шести и не более семи, — загадочно ответил Спиндл.

— То есть как это — «не менее шести и не более семи»? — озадаченно переспросил Триффан.— Хочешь сказать, что точно не знаешь?

— Именно.

— Так сколько же их все-таки — шесть или семь?

— Хочешь — попробуй сосчитай сам, — с некоторой досадой отозвался Спиндл, всем своим видом давая понять, что не питает ни малейших иллюзий по поводу успеха этого предприятия.

Затем он повел их обратно по подземным тоннелям, которые действительно находились в плачевном состоянии; местами сквозь потолок виднелось небо, местами он был обрушен и так загромождал тоннель, что приходилось выбираться на поверхность, чтобы обнаружить его продолжение. Вскоре они очутились вблизи одного из стоявших гигантов, который, похоже, они видели во время прогулки; затем — возле второго такого же. Подобные камни цвета старой ржавчины с прозеленью Пыли известны Триффану достаточно хорошо — точно гик же выглядел его родной Данктонский Камень. Потом наткнулись на третий, его бока отвесно поднимались ввысь; однако тоннель, загибаясь от него, пошел в сторону, так что о форме и размерах той его части, что находилась под землей, судить было трудно.

— Ну, сколько насчитал? — спросил Спиндл.

— Три, разумеется.

— Может, оно и так, — неопределенно откликнулся тот.

Кроты двинулись дальше. Следующие два Камня находились на некотором отдалении. Путь же был непрямой, часто они пересекали тоннели, по которым уже шли раньше.

— Наверняка к каждому из них должна быть более прямая дорога, — проворчал Триффан.

— Да? Ты в этом уверен? — бросил Спиндл.

Камни различались по форме и окраске; возле каждого шел обходной тоннель, но не прямой, а извилистый, так что трудно было судить о направлении и расстоянии от этого камня до соседнего.

Наконец они обошли все семь, дотронулись до каждого и ощутили звонкую, возносящуюся к небесам великую энергию этих стражей веры и символов Безмолвия.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Триффан, когда они выбирались на поверхность. — Всего семь. Почему было сразу так не сказать? Зачем делать из этого какую-то тайну?

— Вполне с тобой согласен, — сказал Спиндл. — Только вот... Ну, сам скоро все поймешь.

Они прошли последние метры каменистого грунта и вышли чуть западнее того места, где спускались под землю, в некотором отдалении от стоящих Камней.

— Смотри, — начал считать Триффан. — Один, два, три... четыре, пять, шесть. — Голос его вдруг зазвучал неуверенно, и он начал оглядывать Камни поочередно. — Выходит, я ошибся в счете — только и всего. Их ведь было семь — так?

— Верно, их было семь, — подтвердил Спиндл и добавил: — Под землей их семь, на поверхности — на один меньше.

— Не может этого быть! — уверенно заявил Триффан и принялся считать заново: — Один, два, три... — Однако, сколько он ни пересчитывал, сколько раз ни обходил вокруг каждого, он так и не обнаружил «пропавший» и не смог определить, какого именно недостает, хотя и не поленился снова спуститься под землю и пересчитать их там еще раз.

Он вылез на землю усталый, вконец сбитый с толку и в дурном расположении духа. Босвелл со Спиндлом к тому времени уже давно, удобно расположившись, подкреплялись червяками.

Когда с едой было покончено, Босвелл впервые за все утро заговорил.

— Может, теперь самое время рассказать нам все до конца? — произнес он, вопросительно глядя на Спиндла.

Остервенелый порыв ветра просвистел над их головами с внезапной силой; небо нахмурилось еще больше, воздух сразу похолодел, запахло дождем. И тут Спиндл приступил наконец к своему рассказу.

❦

Это случилось в самый разгар атаки грайков, когда Брейвис и Спиндл, несмотря на все их старания, оказались отрезаны друг от друга. Слыша за собой топот нападавших, Спиндл ринулся по одному из тоннелей и тут обнаружил, что Брейвиса больше нет рядом. Однако в момент, предшествовавший расставанию, когда тот, очевидно, понял, что видит Спиндла в последний раз, он успел ему что-то сунуть. Чуть позже, в минуты короткого затишья, Спиндл обнаружил, что Брейвис передал ему доклад, над которым трудился последние два дня. Тогда он понял: самое важное — чтобы этот документ не попал к грайкам. Именно в этот момент Спиндл — простой служка, загнанный и преследуемый, — твердо решил спасти не только этот доклад, но и все, что возможно из хранящегося в Библиотеке. Знание всех ходов и переходов помогло ему невредимым пройти сквозь смерть и кровь и добраться до еще нетронутого книгохранилища. Он сам не знал, каким чудом дошел до него живьем. Стоявшие у входа два книжника преклонного возраста беспрепятственно пропустили его внутрь. Вскоре грайки начали новое наступление, и старики приказали ему спрятаться где-нибудь в глубине Библиотеки. Именно тогда ему и довелось впервые услышать Звук Устрашения: стражи воспользовались защитными скрижалями под порталом, чтобы отпугнуть грайков. Это были те самые звуки, которые так ошеломили Триффана.

Однако действие обманного приспособления оказалось кратковременным. Вскоре грайки вломились в помещение, и Спиндл из своего укрытия стал свидетелем расправы над обоими учеными стариками и беспощадного уничтожения книгохранилища. По мере того как все новые группы появлялись в зале, свитки и древние берестяные книги принялись скидывать со стеллажей, рвать и топтать.

Спиндл понимал,