Смерть на мосту - Тэйлор Адамс

пальцев болят, рука затекла. Кэмбри совсем чуть-чуть расслабила пальцы.

Теперь машина Райсевика стоит на середине автострады МТ-200, примерно в ста ярдах от Кэмбри. Двигатель он не заглушил, слышится его тихое рычание. Фары включены.

Кэмбри наблюдает сквозь заднее стекло. Она все еще боится даже пошевелиться. Легкие горят в груди, словно воздушные шары, наполненные горячим воздухом. У Кэмбри начинает кружиться голова, мысли плывут, но дышать она себе не позволяет. Она не может. Это как в кошмарном сне: если она начнет дышать, он ее увидит.

Еще одна мучительная минута. Ничего не происходит.

Открывается дверь «Доджа». Звук тихий, но действие пугает быстротой и внезапностью. Кэмбри кашляет, потом хватает ртом воздух, словно только что вынырнула из глубины. Полицейский выходит из машины. На фоне передних фар виден его черный силуэт. Даже издалека Кэмбри способна разглядеть те детали, которые помнит. Поля шляпы. Огромные плечи. Бочкоподобную грудь. Он просто гигант, почти бодибилдер, а в профиль он кажется еще больше. При виде его у нее стынет кровь – за ней гонится мужчина с габаритами Халка.

«Меня не засекли», – успокаивает она себя. В темноте без прибора ночного видения он ее не увидит.

«А вдруг у него есть прибор ночного видения? Или инфракрасного излучения?»

Полицейский не закрывает дверцу и идет к задней части машины. Он торопится. Открывает багажник и в него наклоняется. Его силуэт теперь виден на фоне красного света задних габаритных огней. Он становится красным, словно демон, и исчезает из виду.

Он ее не видит. Не может видеть.

Так ведь? Равнина полностью погружена во тьму. Редкие деревья и неравномерная листва. Кэмбри хотелось бы нырнуть в нее, погрузиться полностью. Просто зарыться, слиться с ней. Самой и машине – словно нырнуть в темную грязь.

Полицейский появился снова. И снова проходит сквозь красный свет габаритных огней, снова выглядит как мускулистый дьявол. Теперь в руках у него оружие. Кэмбри не разбирается в огнестрельном оружии. В этом году она несколько раз стреляла из пистолета Блейка – чтобы выглядеть достаточно угрожающей, если на них когда-нибудь нападут в кемпинге. Но даже на таком расстоянии она уверена, что у Райсевика автомат.

Он несет его беспечно, словно швабру, останавливается у открытой дверцы автомобиля, смотрит налево, потом перед собой – на запертые ворота. Может, видит примятые деревца, по которым Кэмбри проехала? Размышляет, в каком направлении она исчезла. Его движения резкие, дерганные. Нервничает.

«Он сомневается».

Кэмбри так и сидит, не двигаясь, в своей машине. Ключ от «Тойоты» все еще зажат в пальцах. Ей нужно только один раз его повернуть, и тогда вспыхнут ее габаритные огни, и ее машина загорится, как рекламный щит в Лас-Вегасе. Она не может открыть дверцу и выбежать, ведь тогда загорится верхний свет в салоне. Она в ловушке внутри своей же машины.

В крови бурлит адреналин – она прячется от погони. Живот крутит. Вообще ощущения нельзя назвать совсем неприятными. Она вспоминает себя маленькой и игру в прятки, обычно снимала обувь и неслышно передвигалась на носках. Ей удавалось скрываться от Лены и других детей часами (по ощущениям это были часы), она меняла места, выскальзывала из шкафов, в доме кузенов неслышно перемещалась из комнаты в комнату, напоминая призрак. Тебя не могут найти, и в этом особое удовольствие.

Тем временем полицейский осматривает местность в поисках Кэмбри. Для бинокля слишком темно, слава богу, что у него нет прибора ночного видения. Он вскидывает зловещую винтовку, готов стрелять.

Кэмбри понимает, что ему нужно принять решение. Так или иначе.

Остаться на автостраде или поехать налево по закрытой дороге? Шансы пятьдесят на пятьдесят. Он может сделать правильный и неправильный выбор. И у Кэмбри тоже шансы пятьдесят на пятьдесят – чтобы убежать и быть вне поля его зрения. Это как подбросить монетку. Монетку они бросают под черным небом, вызывающим тревогу. Воздух электризуется.

Ключи от «Тойоты» звенят в ее пальцах. Рука дрожит. Страх, опасение за свою жизнь довели ее нервы до предела, и, вероятно, Райсевик тоже нервничает. Он теряет время. Он это понимает. Она это понимает. Все зависит от его выбора.

«Пожалуйста, ошибись, – умоляет Кэмбри. – Пожалуйста, останься на автостраде».

Теперь до нее дошло. Именно в эту минуту. Это осознание подобно крошечному ползущему насекомому, что пытается пролезть под дверь. Теперь она все поняла. На том удаленном от цивилизации участке полицейский, Раймонд Райсевик, избавлялся от трупа. Четыре костровые ямы, окруженные пирамидами из камней, обустроены таким образом, чтобы удерживать жар. Подобно маленьким печам. Чтобы жечь человеческие кости, превращать их в порошок. Он кремировал тело, по одному куску за раз.

У Кэмбри крутит живот. В горле стоит кислый привкус.

Этот полицейский Раймонд Райсевик – убийца. А она случайно набрела на участок, где он избавлялся от улик. Она стала свидетельницей процесса, поэтому теперь от нее нужно избавиться как можно скорее, пока она не успела никому рассказать об увиденном, не раскрыла его тайну. Вот оно что. Это единственное правдоподобное объяснение.

Райсевик кладет винтовку на сиденье, и забирается в «Додж». Он хлопает дверцей с явной яростью. Звук доходит до нее с запозданием – сухой щелчок, задержавшийся из-за расстояния. Он переключает передачи, и свет фар патрульной машины меняется. Вот он, момент истины.

«Прошу, оставайся на дороге».

Машина трогается с места в направлении перекрестка, Кэмбри хочется закрыть глаза, отвернуться.

«Прошу-прошу-прошу…»

Райсевик продолжает движение прямо вниз по автостраде МТ-200. Мимо белого дорожного указателя, мимо сворачивающей в сторону дороги, мимо раздавленных молодых побегов и запертых ворот. Мимо Кэмбри. Она не сразу в это поверила.

«Точно. Он уезжает».

Наблюдая, как он уезжает, она издает звук, похожий то ли на крик, то ли на выдох. Напряжение внезапно уходит, словно сдувается проткнутый воздушный шар. К коже приливает кровь. Ее охватывает чувство радости. Горло сжимается. Да, можно считать, что она подбрасывала монетку. Она выбрала решку, а он орла и, слава тебе, Господи, она только что выиграла…

Небо осветила молния.

Кривая молния, протянувшаяся с востока на запад, разрезает небо, на котором неслышно вспыхивает огонь. На микросекунду освещается каждый дюйм прерии, словно кто-то решил с помощью этой вспышки сделать рентгеновский снимок каждого камня и каждого дерева. На одно ужасное мгновение салон «Тойоты» осветился так ярко, словно наступил день.

Полицейский на автостраде резко нажал на тормоз. Завизжали шины.

Он разворачивается к закрытым воротам и продолжает погоню, а Кэмбри Нгуен требуется целая секунда, чтобы понять происходящее. Она не верит! Не верит в то, что случилось вопреки всему.