Меловой Человек - С. Дж. Тюдор

— Мнж-а-аль. — Слова были похожи на жидкую глину и не складывались друг с другом. Мне было тяжело дышать.

Шон вздернул меня так высоко, что моя голова оторвалась от земли. Футболка еще сильнее сдавила горло.

— «Мнжаль»? — передразнил он высоким голосом, а затем оглянулся на Дункана и Кита. Теперь я мог их видеть — они стояли, прислонившись к проволочной сетке забора. — Слыхали это? Говноед сказал «мнжаль».

Они усмехнулись.

— Не похоже, чтобы ему действительно было жаль, — сказал Кит.

— Не-а. Звучит так, словно это сказал маленький говноед, — добавил Дункан.

Шон наклонился еще ближе. Я чуял табачную вонь у него изо рта.

— Кажется, тебе не очень жаль, говноед.

— Мне… правда… жаль.

— Не-а. Но ничего. Потому что сейчас тебе действительно будет жаль.

Я почувствовал, как мой мочевой пузырь ослаб. Хорошо, что это был жаркий день и я весь пропотел, потому что если бы в моем теле оказалось достаточно жидкости, она бы просто хлынула мне в штаны.

Шон за шкирку поднял меня на ноги. Я скребнул подошвами кроссовок по асфальту, чтобы не задохнуться. А затем он толкнул меня и я ударился спиной о забор. Голова кружилась так, что я чуть не упал, но он держал меня крепко, и я устоял.

Я в отчаянии оглядел площадку, но на ней никого не было, кроме Шона, его банды и их сверкающих велосипедов BMX, небрежно брошенных на землю возле качелей. Велосипед Шона легко было узнать: ярко-красный, с нарисованным черным черепом на боку. Через дорогу от площадки, на парковке у «Спара»[16], стояла одинокая голубая машина. Ни номеров, ни водителя видно не было. Потом я заметил еще кое-что: чью-то фигуру в парке. Я не мог ее как следует разглядеть, но кажется, это был…

— Ты меня слушаешь, говноед?

Шон еще разок приложил меня о плетеную сетку забора. Я ударился головой о железо, и картинка у меня перед глазами помутнела. Человек в парке исчез. На секунду вообще все исчезло. Перед глазами как будто упали плотные серые шторы. Ноги онемели. Меня засасывала манящая черная пропасть.

Я почувствовал сильный удар по одной щеке. Затем — по другой. Моя голова болталась из стороны в сторону. Кожу жгло. А потом шторы отдернулись. Я узрел Шона. Он ухмылялся мне в лицо. Теперь я видел его вполне отчетливо. Густые светлые волосы. Маленький шрам над глазом. Яркие голубые глаза, точно такие же, как у его брата. Вот только эти излучали совсем другой свет. «Мертвый свет», — подумал я. Холодный, жесткий и немного безумный свет.

— Отлично. Теперь ты весь внимание.

Он ударил меня в живот. Из меня разом вышел весь воздух. Я согнулся пополам. Даже кричать не мог. Меня никогда не били по-настоящему до этого момента. Боль была просто огромной, невыносимой. Все мои внутренности как будто охватил огонь.

Шон схватил меня за волосы и поднял мою голову. Мое лицо было залито слезами и соплями.

— О-ой, что, больно, говноед? Вот что, давай договоримся: я больше тебя не трону, если ты сможешь нам доказать, что тебе действительно жаль!

Я попытался кивнуть, пусть это было почти невозможно, ведь Шон так сильно тянул меня за волосы, что их корни прямо-таки вопили от боли.

— Ну что, справишься, как думаешь?

Еще один мучительный кивок.

— Отлично. На колени.

Выбора у меня особого не было — он за волосы дернул меня вниз. Дункан и Кит внезапно подошли ко мне и схватили за руки. Мои колени скреблись о шершавый асфальт детской площадки. Это было больно, но кричать я не осмелился. Слишком страшно. Я неотрывно смотрел на белые кроссовки Шона фирмы «Найк». А затем внезапно услышал этот звук: как ремень выскальзывает из пряжки и расстегивается ширинка. Я сразу же понял, что будет дальше, и меня охватили ужас и паника.

— Нет! — Я попытался вырваться, но Дункан и Кит держали меня очень крепко.

— Покажи, как тебе жаль, говноед. Давай, отсоси мне!

Он откинул назад мою голову. Я понял, что во все глаза пялюсь на его член. Он был огромным, розовым и раздутым. А еще он вонял пóтом и еще чем-то непонятным и кислым. Его окружали спутанные и слипшиеся светлые кудрявые волосы.

Я сжал зубы так крепко, как только мог, и затряс головой. Шон ткнул меня членом в губы. Вонь затопила мой нос. Я еще крепче сжал челюсти.

— Соси!

Дункан заломил мне руку и высоко поднял. Я заорал. Шон воткнул член мне в рот.

— Соси, мелкий уебок!

Я не мог дышать и давился. Слезы смешивались с соплями и текли по моему подбородку. Я боялся, что меня вот-вот вырвет, а потом внезапно услышал в отдалении чей-то голос:

— Эй! Вы что творите?!

Хватка на моей голове тут же ослабла. Шон отступил, вынул член у меня изо рта и запихал обратно в шорты. Мои руки тоже отпустили.

— Я спрашиваю, какого черта вы творите?!

Я часто заморгал и сквозь пелену слез смог рассмотреть высокого бледного человека на краю площадки. Это был мистер Хэллоран. Он перебрался через плетеный забор и направился прямо к нам. На нем была та же униформа: большая мешковатая рубашка, узкие джинсы и ботинки, а сегодня еще и серая шляпа. Бесцветные волосы были зачесаны назад. Его лицо в тени шляпы казалось окаменевшим и напоминало кусок мрамора, глаза горели. Он был зол как черт. А еще напуган и очень похож на какого-то ангела мщения из комиксов.

— Ничего не делаем. Ничего не делаем, — услышал я голос Шона. Он уже не казался таким самоуверенным. — Просто болтаемся.

— Болтаетесь?

— Да, сэр.

Взгляд мистера Хэллорана упал на меня и смягчился.

— Ты в порядке?

Я с трудом поднялся на ноги и кивнул:

— Да…

— Это правда, что вы просто «болтались»?

Я взглянул на Шона. Он бросил на меня ответный взгляд. Я знал, что он означает. Если посмею сказать хоть что-нибудь, мне конец. Я больше никогда не смогу выйти из дома. А если буду держать язык за зубами, мне ничего не сделают. Мое испытание окончено, я достаточно наказан.

— Да, сэр. Просто болтались.

Он не отводил от меня глаз. Я опустил свои и уставился на кроссовки, чувствуя себя маленьким, тупым и трусливым.

Наконец он отвернулся от меня.

— Ладно, — сказал мистер Хэллоран, глядя на остальных мальчиков. — Я не знаю точно, что сейчас видел здесь, и только поэтому вы еще не в полиции. А теперь выметайтесь отсюда, пока я не передумал!

— Да, сэр, — в унисон промямлили те, в одну секунду став кроткими и послушными, как дети.

Я смотрел, как они садятся на велосипеды и уезжают прочь. Мистер Хэллоран тоже. На секунду я подумал, что он забыл про меня. А затем он снова повернулся ко мне: