Мой дом - чужая крепость - Евгения Горская

Пока готовилось жаркое, Тоня переключала каналы и остановилась на криминальных новостях. Все было как обычно: какого-то важного чиновника расстреляли в подъезде, полиция обнаружила подпольный игорный дом, убитую девушку нашли в парке, показали ее фото. Странно, но Тоне показалось, что она когда-то видела эту девушку. Какая-то неприятная мысль тогда мелькнула и пропала, а сейчас у Тони все мысли были приятные, ей хотелось смотреть на Колю и очень нравилось, как он на нее смотрит.

– Очень вкусно, – похвалил он. – Спасибо.

Нужно будет завтра же купить продукты, напомнил он себе, нечего сидеть на ее шее.

– Ты давно работаешь на заводе?

– Давно. Знаешь… Мама понимала, что умирает. Это я до последней минуты ни о чем не догадывался. Она у нас в институте доцентом была. И после первого курса пристроила меня на завод, на полставки. Директор завода был нашим соседом, отличный мужик, его не стало несколько лет назад. Теперь новый директор, но тоже нормальный. Я тогда еще поупирался, но не сильно, потому что деньги были нужны, зарплата у доцента сама понимаешь какая.

Тоня включила газ под чайником, села в уголок на «свое» место.

– Завод тогда еле теплился, полторы калеки работали. Но как-то выплыли, не потонули. Когда мамы не стало, я после института туда приезжал и иногда до утра оставался. Места было много, людей мало, я себе кабинет оборудовал, и диван туда притащил старый, кожаный. На нем и спал.

Его тарелка опустела, Тоня добавила мяса с картошкой.

– Спасибо. Очень вкусно. Потом потихоньку пошли заказы, работать было особо некому, и я овладевал профессией с двух сторон: в институте лекции слушал, а на заводе учился выпускать продукцию.

Тоня вспомнила, как в девятом классе к ним пришел новенький, абсолютный «ботаник», худосочный, хоть и высокий, и какой-то… заторможенный. И у мальчишек появилось развлечение: становиться в два ряда вдоль узкого школьного коридора и толкать новенького от стенки к стенке. Развлечение продолжалось до тех пор, пока Коля Корсун его не прекратил. Стал однажды рядом с новеньким, и никто никого толкнуть не посмел. Коля уже тогда отличался завидной силой.

Тоня еще подумала, что Корсун не только самый умный и самый сильный в классе, но и самый добрый.

Темнота за окном сгустилась как всегда рано, под энергосберегающей лампой с теплым желтым светом сидеть было уютно, и ей не хотелось, чтобы этот день кончался.

Сегодня вчерашней светлой «Хонды» внизу Тоня не увидела. Специально пораньше вышла на улицу, обошла дом, внимательно разглядывая припаркованные машины. Побродила по двору, дожидаясь, когда Лиля с Тимошкой отправятся в школу, потом, увидев наконец соседку с сыном, устремилась по дворовой дорожке за ними, издали понаблюдала, как Лиля машет рукой сыну, и опять не заметила никакой подозрительной машины.

Вчера ей просто показалось, что Лилю преследуют. Нужно поменьше читать детективов.

Досиживать на работе последние дни оказалось невероятно скучно. Тоня разобрала скопившиеся бумаги, освободила свой стол, потрепалась с подружками. Больше делать было абсолютно нечего, кроме как читать новости в Интернете.

Тоня читала и улыбалась неизвестно чему, ничего веселого в новостях не было. Улыбаться она перестала, когда вспомнила, что Коля самый умный, самый сильный и добрый, а она самая обыкновенная. Еще ее царапнула мысль, что она совсем не уверена в том, что он не женат. И что-то неприятное вспомнилось во вчерашних криминальных новостях, но тут же забылось. Ей показалось вдруг, что она вернулась в совсем давнее время, когда ей так нравилось замечать, как Коля Корсун украдкой на нее смотрит. И сама она стала не уставшей пожившей женщиной, а юной девушкой, полной счастливых надежд.

Перед обеденным перерывом объявилась Даша. Тоня вышла из комнаты в коридор, стала у окна. Деревья внизу белели тонюсенькими ветками, редкие прохожие кутались в воротники и капюшоны.

– Ты представляешь, – затараторила Даша, – Я вчера была у мамы, так вот, она дядю Гошу встретила в театре с какой-то теткой. Короче, он ходит с этой дамой по театрам.

– С какой дамой? – заинтересовалась Тоня.

– Да не знаю я! Тонь, я вот что подумала, вдруг он жениться собрался?

– На седьмом десятке? – усомнилась Тоня.

– А что? Он же никогда не был женат и подсознательно может казаться себе неполноценным.

– Кончай. Ты со своей психологией скоро сама станешь неполноценной, – поморщилась Тоня.

– Нет, правда. Вдруг он женится и квартира жене отойдет? К старости, знаешь, человек становится малость того… Мозгами слабеет.

– Но дядя Гоша-то не того.

– Господи, ну что ты придуриваешься, – простонала Даша. – Речь идет о жилплощади! Ты хочешь получить половину Гошиной квартиры?

– Хочу, – честно призналась Тоня. – Но если не получу, обойдусь, с голоду не помру. И ты не помрешь.

– Да хватит тебе дуру-то из себя строить! Он может свое имущество какой-то бабе отписать! Ты что, не понимаешь?

– Даш, я вот с тобой разговариваю, и мне кажется, что ты сама… того. Дядя Гоша имеет право ходить в театр с любой бабой. И квартиру отписывать кому угодно. У нас с тобой, слава богу, жилье есть. И у родителей есть, и у бабушки. А дядя Гоша старичок крепкий, ему жить да жить. С какой стати ты его хоронить принялась?

– Я его не хороню. Я просто хочу, чтобы все было по справедливости. Я хочу получить наследство. И ты хочешь, и не морочь мне голову.

– Слушай, ты на наследстве помешалась совсем. Он нам вообще дальняя родня, мы, если разобраться, и прав никаких на его квартиру не имеем.

– Ну и что? Другой-то родни у него нет. Короче, Тонечка, давай поезжай сегодня к дяде Гоше, выясни про бабу, с которой он по театрам ходит. Я никак не могу, у меня клиентка вечером.

– Я тоже не могу, – пробурчала Тоня. Коля опять не обещал, что придет вечером, но… вдруг. – И все, Даш, кончай ерунду молоть, а то мне и вправду уже кажется, что с тобой не все в порядке.

Дашка еще что-то говорила, но Тоня почти не слушала. Неожиданно вспомнила, что Коля ни разу не позвонил, хотя телефон она ему дала. Стало тревожно, неприятно.

Внизу по тротуару проехал оранжевый трактор, посыпал асфальт какой-то дрянью.

Она всегда терпеть не могла зиму.

Она готова жить в вечной мерзлоте, если рядом будет Коля.

Дел, как всегда, оказалось много, Корсун поколебался немного, ему было непривычно уходить посреди рабочего дня, потом решительно поднялся из-за стола, оделся, запер кабинет и меньше чем через час уже подъезжал к дому бывшей Севиной подружки Надьки.

Кодовый замок в подъезде унылого четырехэтажного дома был сломан. Корсун поднялся на нужный этаж, долго нажимал на кнопку звонка, слыша за дверью приглушенное треньканье.