Власть долга - Владимир Привалов

– Дианадохус калас, бол Босаад, – повторил поклон гвардеец Борон, широкоскулый, приземистый, верткий с мечом воин, опоясанный грубой веревкой.

Верховный жрец Безносого и глава гвардейцев терпеть не могли друг друга, и болу это было по нраву. Он изогнул тонкие губы в подобии улыбки… но тут вдруг из оконного проема раздался громкий требовательный плач младенца – и правитель скривился, будто задергал больной зуб. Во дворе испуганно зашикали, послышалась тихая бесхитростная песенка, и дочь унялась.

«Дочь… – сморщился бол. – Дочь. Шестая по счету…»

– Тень Безносого! – набросился он на жреца. – Я отдал тебе Северный остров со всеми пещерами, как встарь? Я кормлю ваши ненасытные утробы? Покупаю рабов? Закрываю глаза на ваши проделки? И где же благодарность?! Я сменил уже трех жен… Когда же мне родят сына?

– Но, дианадох… Я всего лишь скромный слуга Безносого…

– Вот именно! Вот именно! Сварите нужное зелье! Поройтесь в древних свитках, в книгах – ведь я выгреб из дворца все сундуки с бумагами! Все отдал! Помолитесь Безносому, в конце концов! – вспылил Босаад.

– Безносый служит Смерти, дианадох… – прошелестело из-под полотнищ. – Радость деторождения – неподвластна…

– Хватит! – отмахнулся бол. – Что там с проклятым сосунком? Какие новости с Большой земли?

– Дан в горах Дорчариан…

– Знаю, знаю… – Нетерпеливый бол пристукнул по подлокотнику. – Дан Рокон надрал имперцам задницы. Что дальше? Они готовятся выступать против нас? Горцы и проклятый щенок Бареан снюхались?

– В горах чужак виден сразу, мой господин, – спрятал глаза Тень. – У нас нет своих людей в Дорчариан, и мы подбираем слухи на Перекрестке, у самой границы…

– Дан Рокон готовит войско. Но горцы не выступят, пока не соберут озимые, – кратко ответил Борон и с превосходством глянул на жреца. Сидючи на островах, глава гвардейцев узнал больше, чем жрец. И стоило торчать в Арне столько времени?..

Раздраженный повелитель откинулся на троне, вжимаясь в деревянную высокую спинку. Катнул желваками. Проклятье!

– Отныне у дорча новый Голос Империи, – вновь вступил жрец. – Элса Эттик…

– Элса? Не может быть! – привстал бол. – Супруга Гриса?

– Истинно так! – Тень зашуршал своими тряпками. – Мои люди перехватили разговор обозников – те везли Элсе в горы провизию и изысканные…

– Дальше! – рявкнул нетерпеливый Босаад.

– Слуги распустили языки… – продолжил жрец. – Элса положила глаз на рекса, а тот уже ест с ее руки, слушает бабьи речи и пьет вино.

– Славно! Славно! – У бола отлегло от сердца.

Раз рекс так увлекся Элсой – то до боев ли ему? Схватка с имперцами без потерь не обошлась; не могла обойтись… Второй войны Дорчариан не потянуть. Да и Элса своего не упустит, раз взялась за дана. Уж сколько лет рекс проходил вдовым?..

– Не то! – рубанул Борон. Он все норовил сбить спесь со жреца. – Коскахас Копеан объявился!

– Что-о-о?! – Бол вскочил с трона, одним прыжком перемахнул ступени и забе́гал подле замотанного.

Тень Безносого по-настоящему служил только своему богу и гнев правителя встретил достойно. Он вытянулся взведенной тетивой и уставился красными глазами без век в стену напротив.

– Отец Глубин и все подводное воинство! Копеан!!! Неужели крабы еще не гадят в его обглоданный череп? Я же отдал Коскахаса тебе! Прямо в руки! Слуги Безносого на моих глазах уволокли его в подземелья! – Костяшкой согнутого пальца бол вколачивал обвинения во впалую грудь Тени. – Почему же я вновь слышу это проклятое имя?

– Он вырвался… Обманул охрану. Бросился со скалы, – прошелестело из-под одеяний. – Был шторм. Я решил, он утонул.

– Решил? – Бол выхватил кинжал. Острие клинка затанцевало у смотровой щели в тряпках. – Ты многое пожертвовал Безносому: нос, губы, веки, уши… Тогда зачем тебе глазенки? Язык?

– На все воля Безносого, – едва заметно пожал плечами Тень и выкатил больные, в красных прожилках, глаза на правителя.

Бол сплюнул и отошел. Убрал клинок и двинулся к окну.

– Слуги Безносого любят ночь, а ночь любит нас и прячет, – зашелестел жрец в спину. – Люди пьют в темноте, как безумцы, и совокупляются, как собаки… И болтают. Болтают в Арне, болтают в Арраине. Много пьют и много болтают, дианадох.

Босаад выглянул в окно. Служанка кормила большой грудью его дочь. Остальные дочери, постарше, возились в песке, а жены разлеглись в тени и щебетали. Бол вздохнул.

– О чем же болтают в сердце Империи?

– Со страхом смотрят в степь… Но нам ведь интересно иное?

Бол невольно кивнул в ответ. Кормилица потянула младенца, отрывая от груди, но вдруг вскрикнула. Девчонка укусила ее за сосок и зашлепала по груди малюсенькой ладошкой. Служанка увидела бола и замерла, побелев от испуга. Довольная кроха пристроилась к груди по новой.

«Проклятье! Какой характер! Боевитый, упрямый! Если бы парень… Проклятье!» – Бол треснул по подоконному камню и повернулся.

– Столичные воры недовольны выскочкой из Атриана, Рыбаком, нынешним ночным хозяином. Хотят свернуть ему шею…

«Какое мне дело до воровских дрязг в Империи?» – Бол заломил бровь, но промолчал.

– Этот Рыбак, по имени Остах, – бывший танас Эндира Законника… – Пораженные Босаад и Борон переглянулись. – В Арраине Рыбак заводил разговоры о найме кораблей на короткий срок… До Полуденных островов – и обратно.

– Сученыш воровской! Жабья слизь!.. – прошипел бол.

Ночной глава подыскивал корабли для ублюдка Бареана и горцев!

– Мы кинули подметные письма главным столичным ворам. Не может ночной глава печься о чужой мошне. Намекнули – для нового ночного хозяина товары с островов могут и подешеветь…

– Не то все, – буркнул Борон. Хитрости жреца ему пришлись не по нраву. – Рексова последыша, ученичка имперского, нужно прибить! И всего делов! Наследника убьют в Империи – Рокон вмиг на дыбы подымется. Про нас забудет.

Босаад затаил дыхание. А что?.. Дельная мысль!

– Безносый забрал всех слуг, что были в Атриане. – Жрец потер ладони. – Отныне этот город проклят…

Гвардеец повеселел. Резня замотанных в Атриане до сих пор радовала ему сердце.

– К тому же у рекса есть еще один сын, – добавил Тень.

– Тогда дочку наместника прирезать. В горах, у Рокона под носом! – опять рубанул Борон.

– Дочь Элсы и Сивена? – удивился бол. – В горах?

– Она заложница у дана… – склонил голову Тень. В его голосе послышался интерес.

– Дочка погибает… Сивен сгоряча разбираться не будет. Порешит в ответ горского мальчишку – и война завертится по новой, – торопливо, подгоняя себя, зачастил бол и пристукнул по подлокотнику. – Такое Безносому по нраву! Только убейте девчонку чисто, без яда, ножом! Чтоб на Полуденные острова не упала даже тень подозрений. Даже Тень! – Босаад развеселился и взмахом руки отослал жреца прочь.