Оно. Воссоединение - Стивен Кинг

Под городом – 16:15

Эдди водил их по темным тоннелям час, может, и полтора, прежде чем признал, тоном более недоуменным, чем испуганным, что впервые в жизни заблудился.

Они слышали шум воды в дренажных коллекторах, но акустике в этих тоннелях доверять не следовало, поэтому никто не мог сказать, где находится источник шума, впереди или сзади, над головой или под ногами. Спички закончились. Они заблудились в темноте.

Билл испугался… очень испугался. Он вспомнил разговор с отцом в его мастерской. «Примерно девять фунтов чертежей бесследно исчезли… Я хочу, чтобы ты это себе уяснил – никто не знает, куда и зачем идут все эти чертовы тоннели и трубы. Когда они работают, никому нет до этого дела. Когда не работают, троим или четверым бедолагам из департамента водоснабжения приходится выяснять, какой насос залило или в каком тоннеле образовалась пробка… Внизу темно, воняет, и там крысы. Этого уже достаточно для того, чтобы не лезть туда, но есть и еще одна, более веская причина – в дренажной системе можно заблудиться. Такое уже случалось…»

Такое уже случалось. Такое уже случалось. Это случилось с…

Конечно, случилось. Тому свидетельство, к примеру, груда костей в рабочей одежде, мимо которой они прошли по пути к логову Оно.

Билл почувствовал, как в душе поднимается паника, и погнал ее вглубь, под замок. Это ему удалось, но не без труда. Он чувствовал ее: паника дергалась и извивалась, словно живое существо, готовая в любой момент вырваться из заточения. Ко всему прочему не давал покоя и еще один вопрос: убили они Оно или нет? Ричи считал, что да, и Майк, и Эдди тоже. Но ему не нравилось сомнение на лице Бев и Стэна, которое он заметил перед тем, как свет окончательно угас и они ретировались через маленькую дверцу. Подальше от падающей паутины.

– И что нам теперь делать? – спросил Стэн.

Билл уловил в голосе Стэна испуганную дрожь маленького мальчика и знал, что вопрос адресован именно ему.

– Да, – сказал Бен. – Что? Черт, жаль, у нас нет фонарика… или хотя бы све… свечки. – Биллу показалось, что он услышал сдавленное рыдание, заставившее Бена запнуться на последнем слове. И это напугало его больше всего. Бен бы очень удивился, услышав такое, но Билл полагал, что толстяк – парень крепкий и находчивый, даже покрепче Ричи, не говоря уже о Стэне. И если ситуация такова, что даже Бен может сломаться, тогда их дела совсем плохи. Но перед мысленным взором Билла снова и снова возникал не скелет рабочего городского департамента, а Том Сойер и Бекки Тэтчер, заблудившиеся в пещере Макдугала. Билл отталкивал этот образ, но он по-прежнему возвращался.

Его тревожило и кое-что еще, но усталый мозг мальчика не мог проанализировать эту слишком уж большую и неопределенную идею. Возможно, из-за своей простоты идея постоянно от него ускользала: они удалялись друг от друга. Связь, благодаря которой они все лето являли собой единое целое, слабела. Они сошлись с Оно лицом к лицу и победили. Оно, возможно, умерло, как считали Ричи и Эдди, или получило такие тяжелые ранения, что улеглось спать на сто, или тысячу, или десять тысяч лет. Они предстали перед Оно, увидели Оно без маски, и, пусть Оно выглядело жутко – кто бы сомневался! – от вида Оно никто не умер, а потому Оно лишили едва ли не самого мощного оружия. В конце концов, все они видели пауков. Чуждых людям ползающих тварей, и Билл точно знал, что отныне любой из них, увидев паука,

(если мы отсюда выберемся)

обязательно содрогнется от отвращения. Но паук оставался всего лишь пауком. Возможно, по большому счету, когда все маски ужаса сброшены, нет ничего такого, что не смог бы воспринять человеческий разум. Эта мысль бодрила. За исключением,

(мертвые огни)

пожалуй, того, что находилось там, далеко, но, возможно, даже этот невообразимый живой огонь, который обосновался у входа в метавселенную, умер или умирал. Мертвые огни и само путешествие в черноте уже затуманилось и вспоминалось с трудом. Да и не имело это значения. А что имело значение – Билл это чувствовал, но не осознавал – так это развал их дружбы… их дружба разваливалась, а они по-прежнему оставались в темноте. Другой действовал посредством их дружбы, возможно, сумел превратить их в нечто большее, чем просто детей. Но теперь они вновь становились детьми. Билл это чувствовал, так же, как и остальные.

– Что теперь, Билл? – спросил Ричи, наконец-то высказав общее мнение.

– Я н-не з-з-знаю, – ответил Билл. Заикание вернулось, такое же, как и прежде. Он его слышал, они слышали, и Билл стоял в темноте, вдыхая сырой запах их нарастающей паники, гадая, сколько пройдет времени, прежде чем кто-то – Стэн, вероятнее всего Стэн – не спросит в лоб: «А почему ты не знаешь? Ты нас в это втянул!»

– А где Генри? – с тревогой спросил Майк. – Все еще здесь, или как?

– О господи! – скорее простонал, чем сказал Эдди. – Я про него забыл. Конечно, он здесь, конечно, здесь, наверняка заблудился, как и мы, и мы можем в любой момент наткнуться на него… Оосподи, Билл, у тебя нет никаких идей? Твой отец тут работает. У тебя совсем нет идей?

Билл прислушивался к далекому насмешливому шуму воды и пытался отыскать в голове ту самую идею, которую Эдди – да и все остальные – имел право требовать. Потому что, да, он привел их сюда и должен их отсюда вывести. Но в голову ничего не приходило. Ни-че-го.

– У меня есть идея, – подала голос Беверли.

В темноте Билл услышал звук, который не смог определить. Тихий, шелестящий звук – не пугающий. За ним последовал другой, и этот определился сразу: расстегиваемая молния. «Что?..» – подумал он и тут же понял. Она раздевалась. По какой-то причине Беверли раздевалась.

– Что ты делаешь? – спросил Ричи, и от изумления его голос на последнем слове дал петуха.

– Я кое-что знаю, – ответила Беверли в темноте, и Биллу показалось, что она, если судить по голосу, вдруг стала старше. – Я знаю, потому что мне сказал отец. Я знаю, как снова связать нас воедино. А если этой связи не будет, нам отсюда не выбраться.

– Какой связи? – В голосе Бена слышались недоумение и ужас. – О чем ты говоришь?

– О том, что соединит нас навсегда. Покажет…

– Н-н-нет, Бе-е-еверли! – Билл внезапно понял, понял все.

– …покажет, что я люблю вас всех, – продолжила Беверли, – что вы все мои друзья.

– Что она такое го… – начал Майк.

Ровным, спокойным голосом Беверли перебила его.

– Кто первый? – спросила она. – Думаю…

В логове Оно – 1985 г.

…он умирает. – Беверли плакала. – Его рука, Оно сожрало его руку. – Она потянулась к Биллу, приникла к нему, но Билл ее оттолкнул.

– Оно опять уходит! – проревел он. Кровь запеклась на губах и подбородке. – По-ошли! Ричи! Бе-е-ен! На э-этот раз мы до-олжны п-прикончить ее!