Эхо прошлого - Диана Гэблдон

«Три стрелы». Кто же третья?.. Словно наяву он увидел слова из письма Хэла и от удивления открыл глаза. Он давно уже привык к туманным рассуждениям Хэла, но в тот раз ничего не понял. Однако их смысл, похоже, пустил корни в его подсознании — и все для того, чтобы проявиться посредством бредовых снов в разгаре ночи, посреди дикой природы. Зачем?

Грей осторожно потер макушку, которая болела от удара о балку. Пальцы машинально скользнули вниз, нащупав место, где жена Джейми Фрэзера после трепанации прикрыла дырку в его черепе сплющенным серебряным шестипенсовиком. Она умело натянула кожу на рану, там теперь даже волосы росли. Грей редко замечал его или думал о нем, кроме тех случаев, когда в холодную погоду металл леденел, иной раз вызывая головную боль и насморк.

Промелькнула мысль, что, когда он приехал в «Три стрелы», было холодно, очень холодно.

За трактиром раздался шум. Стук копыт по засохшей грязи, чьи-то перешептывания.

Какие могут быть дела в такой час? Разве что темные…

Незнакомцы приближались. Грей не мог уйти — заметят — и затаил дыхание.

В двух шагах от него куда-то неторопливо проехали трое всадников, один из них держал поводья навьюченного мула. Грей не двигался, и всадники свернули на дорогу в Филадельфию. К чему такая таинственность? Впрочем, неудивительно. Он еще в прошлом году после возращения в Северную Каролину заметил: вокруг царило нездоровое волнение, смутная тревога витала в воздухе. Люди стали подозрительными на новый лад: они не знали, кому верить. И не верили никому.

Мысль о доверии тут же вызвала в памяти образ Перси Уэйнрайта.

«Есть ли на земле тот, кому я верю еще меньше?» — подумал Грей.

И внезапно осознал, что есть. Перси предстал перед ним, как наяву: темноглазый, улыбающийся, он водил пальцем по бокалу с вином так, словно это был член Грея, а затем произнес: «Я женился на одной из сестер барона Амандина…»

— Одной из сестер, — прошептал Грей, вспомнив сон. Источаемый камнями «Трех стрел» холод казался таким реальным, что он поежился, невзирая на теплую ночь. Два теплых похотливых тела, как наяву, сжали его с двух сторон. А на стене, незаметный среди множества картин, висел портрет троих детей: две девочки и мальчик с собакой на фоне узнаваемой стены «Трех стрел».

Вторая сестра. Третья стрела, которую Хэл, с его безошибочным чутьем на странное, никогда не видел, но все равно распознал.

Бошаны — знатный древний род, они очень любили говорить о себе. Во время визита Грей слышал о деяниях кузенов, дядьев, теть, дальних родственников… и только о второй сестре ни слова.

Разумеется, она могла умереть в детстве, подобное случается нередко. Но почему тогда Перси сказал…

Заболела голова. Грей со вздохом поднялся и вошел в трактир. Однажды он поговорит с Перси — неизвестно, когда и где, но поговорит. Как ни странно, эта перспектива его больше не тревожила.

Глава 46

Леи

Брианна остановилась у домика, откуда можно было наблюдать за рыбой. Сезон нереста, когда косяки лосося плыли вверх по желобу специальной лестницы, чтобы преодолеть дамбу Питлохри, еще не настал, но сердце замирало, когда то здесь, то там внезапно вспыхивала серебром чешуя.

Глупо волноваться о том, что уже случилось. Брианна знала, что у родителей все хорошо, — ну, по крайней мере, они выбрались из форта Тикондерога: в коробке оставалось еще много писем. В любой момент можно прочитать эти письма и все выяснить. Вот потому-то она и чувствовала себя странно. Похоже, она не беспокоилась по-настоящему. Так, слегка волновалась. И в то же время Бри слишком хорошо знала, сколько подробностей опускается даже в самом подробном письме. Согласно книге Роджера, генерал Бергойн покинул Канаду в начале июня и пошел на юг, намереваясь соединиться с войсками генерала Хау, что разделило бы Колонии на две части. А шестого июля он остановился, чтобы напасть на Тикондерогу…

— Coimhead air sin![91] — раздалось позади.

Брианна удивленно обернулась. Роб Кэмерон восторженно указывал на окно. Повернувшись в ту сторону, она увидела, как огромная серебристая, с темными пятнами на боках, рыбина выпрыгнула из воды и скрылась в желобе.

— Nach e sin an rud as brèagha a chunnaic thu riamh?[92] — спросил Роб, с чьего лица так и не сошло изумленнное выражение.

— Cha mhór![93] — ответила она и, невзирая на беспокойство, слабо улыбнулась. Почти улыбнулась.

На лице Роба тоже цвела улыбка, но теперь он улыбался уже ей.

— А, так ты все-таки говоришь на гэльском! Я не поверил кузену — это с твоим-то боу-стоу-нским акцентом! — сказал он, растягивая звуки, словно бостонец, — так, по крайней мере, ему казалось.

— Оставь а-авто в па-арке Гарва-арда, — сказала она с настоящим — пусть и слегка преувеличенным — бостонским акцентом.

Роб рассмеялся.

— Как это у тебя получается? На гэльском-то ты говоришь без акцента. То есть он у тебя есть, но не такой. Скорее, как на острове Барра, может, или Юст.

— Мой отец — шотландец. Я переняла акцент у него.

— Правда? А откуда он? Как его зовут?

— Джеймс Фрэзер, — ответила она. Называть имя не опасно — Джеймсов Фрэзеров десятки. — Но его… уже нет в живых.

— Соболезную тебе. Мой отец погиб в прошлом году. Вот ведь как бывает, да? — Роб сочувственно коснулся ее руки.

— Да, — кратко ответила Брианна и прошла мимо.

Он тут же повернулся и последовал за ней.

— Роджер говорил, у вас детишки есть? — Роб улыбнулся уголком рта, уловив ее удивление. — Встретил его в ложе. Хороший парень.

— Хороший, — настороженно согласилась Брианна.

Роджер не говорил, что встретил Роба. Интересно почему? Они, похоже, общались довольно долго, раз уж Роб выяснил, что Роджер ее муж и у них есть дети.

— Как жаль проводить такой чудесный день на дамбе. Сейчас бы побыть у воды… — Роб кивнул в сторону потока, где на мелководье стояли, словно цапли, шестеро рыбаков. — Вы с Роджером умеете рыбачить?

— Я умею, — сказала она и вспомнила подергивание удочки в руках, отзывающееся нетерпеливой дрожью в теле. — А ты, значит, любишь рыбачить?

— Да, у меня есть разрешение на рыбалку в национальном парке Ротимерчус. Скажи, если когда-нибудь захочешь съездить, босс.

Он обогнал ее и, насвистывая, первым вошел в офис дамбы.

* * *

«Лей — это невидимая линия между двумя значимыми географическими объектами, обычно древними сооружениями или мегалитами. Существует несколько теорий, объясняющих существование леев; ведутся споры