Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918) - Владислав Аксенов

Ил. 51. С. Я. Фиалковский. Сражение под Гумбиненом. Одесса: Книгоизд. М. С. Козмана, 1914. Лубок

Ил. 52. Проводы на войну за святое дело. М.: Б. В. Кудинов, б. г. (Типо-лит. т./д. «Бр. Евдокимовы»). Лубок

Ил. 53. А. А. Калиш. Во время столкновения австрийцев с русскими в Подволочиске австрийцы убили 15 сестер милосердия Красного Креста. М.: Соб. издание Типолитография «Виктория», б. г. Лубок

В целях пропаганды иллюстрировались сфабрикованные слухи о немецких зверствах. Для придания им большей убедительности указывалось, где именно и когда произошло описанное событие. Так, на одной открытке изображался расстрел немецкими солдатами русских сестер милосердия, якобы имевший место в Подволочиске (ил. 53). Наибольшей популярностью у художников пользовалась трагедия, произошедшая в Калише, где 22 июля 1914 г., как уже упоминалось, вследствие начавшейся паники действительно имела место стрельба немцев по мирным жителям (ил. 54). Этот сюжет эксплуатировался художниками в разных формах.

Однако лубок 1914 г. был направлен не только на высмеивание и обличение «чужих», но и на создание позитивного образа «своих». Как правило, в этом случае использовались традиции средневековой книжной миниатюры, иллюстрации сказок и собственно народного лубка предшествовавших столетий. Среди героев патриотического лубка — генералы и рядовые русской армии, чья отвага воспевалась петроградским «Биохромом», московскими издательствами И. Д. Сытина, «А. В. Крылов и К», киевским издательством И. Т. Губанова, одесскими М. С. Козмана, Б. И. Нордега, вильновским Х. И. Ласкова, казанским «В. Еремеев, А. Шашабарин и К» и др. Условно можно выделить два типа изображений: портреты полководцев и отличившихся в реальных военных операциях офицеров и рядовых. Помимо главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, лубочные листы запечатлели командующих фронтами и отдельными армиями, известных генералов. Они были выполнены либо в форме традиционных парадных портретов, либо жанровых. Среди жанровых портретов после главнокомандующего лидировал А. А. Брусилов. Патриотический лубок начал героизацию А. А. Брусилова задолго до его «прорыва» в 1916 г. Славу генерал получил еще в августе 1914 г. после взятия Галича. В 1915 г. литография И. Д. Сытина выпустила в свет картину, изображавшую генерала-кавалериста несущимся галопом и на ходу принимающим донесение офицера (ил. 55). Несмотря на характерную для лубка невыразительность цветотонального решения, сам по себе рисунок был достаточно динамичен. Тем не менее изображения генералов в количественном отношении уступали образам героев из народа, так как патриотический лубок призван был подчеркнуть народный характер войны.

Ил. 54. Война России с немцами. Зверства немцев. М.: Типо-лит. торгового дома А. В. Крылов, 1914. Лубок

Ил. 55. Генерал от кавалерии А. А. Брусилов. М.: Издание И. Д. Сытина, 1915. Лубок

Среди народных героев по частоте изображений лидировал К. Крючков. Художники не стремились точно воспроизвести расписанный в печати героический миф о нем. Так, в одном случае казак рубал врагов саблей (даже не шашкой), в другом — колол пикой с винтовкой за спиной, хотя по официальной версии он выронил винтовку, когда немец ударил его саблей по кисти руки. Х. Ян пишет, что практически все издательства, выпускавшие лубок, имели собственные версии этого подвига[1666]. Л. В. Родионова насчитала в собраниях РГБ и РНБ 36 разновидностей лубков, посвященных подвигу казака, и хотя исследовательница отметила идентичность композиционной структуры сюжета, обратила внимание, что Крючков предстает перед зрителями то в пешей, то в конной схватке, то старым, то молодым, то с усами, то без них[1667] (ил. 56, 57). При этом Ян и Родионова склонны переоценивать культурно-историческую роль образа героя К. Крючкова, не учитывают ни низкий художественный уровень военно-патриотического лубка, ни известное по свидетельствам современников раздражение в солдатской среде раскручиванием его истории (выпускались даже папиросы «Козьма Крючков»). Среди скептиков имя К. Крючкова становилось нарицательным, в ходу был даже термин «кузьмокрючковство», обозначавший выпуск патриотической продукции сомнительного качества[1668]. Среди казаков ходили альтернативные истории «подвига», согласно которым Крючков получил ранения во время бегства от немцев.

Ил. 56. М. Г. Равицкий. Геройский подвиг донского казака Козьмы Крючкова. М.: Т-во типолит. И. М. Машистова, б. г. Хромолитография. Лубок

Ил. 57. Геройский подвиг Донского казака Козьмы Крючкова во время схватки с немецкими кавалеристами. М.: Хромо-лит. И. А. Морозова, б. г. Хромолитография. Лубок

Чуть реже воспевался подвиг штабс-капитана П. Н. Нестерова, впервые применившего в воздухе боевой таран. Сцены воздушных боев были самыми зрелищными и потому привлекали художников. Но не всем хватало технических знаний, чтобы релевантно передать подробности боя, конструкцию и тип самолета. Так, гродненское товарищество «С. Лапин с С-ми» издало хромолитографию, на которой Нестеров совершал таран, стреляя одной рукой из револьвера в выпавшего из самолета австрийского летчика (в действительности, вражеских летчиков было двое, и после того, как Нестеров разбился, они еще какое-то время продолжали лететь, пока не упали вместе с самолетом), а другой держащегося за баранку своего моноплана (Нестеров летел на легком французском моноплане «Моран», а австрийцы на тяжелом биплане «Альбатрос»). Неудивительно, что такое небрежное управление самолетом привело к трагедии.