Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918) - Владислав Аксенов

В то время как высокая живопись обращалась к лубочной визуальности, народный лубок, наоборот, избавлялся от своей наивно-фольклорной основы и сближался с пропагандистским плакатом. Тем не менее с начала войны периодическая печать отмечала возросшую популярность изобразительного сатирического лубка, который в доступной народу форме описывал предысторию мирового конфликта, основных участников, ход военных действий. Функции лубочной продукции достаточно разнообразны: это, безусловно, патриотическая пропаганда, воспевавшая героизм и отвагу русского воина и умалявшая достоинства врага (что само по себе несло терапевтическое содержание, являлось профилактикой страха), информационная функция, сообщавшая о реальных успехах русских и союзных войск в известных битвах, применявшихся технических средствах ведения войны, коммуникативная, обеспечивавшая через соотношение спроса и предложения обмен информацией между участниками дискурса, эстетическая функция и др. Показательно, что от произошедшего события до выхода его визуальной интерпретации в форме лубочной картинки могло пройти не более трех дней.

В 1916 г. начинающий художник и историк искусства В. А. Денисов опубликовал одно из первых исследований на тему отражения Первой мировой войны в народном лубке, в котором обратил внимание на информативную функцию этого вида искусства: «Лишь только раздались на границе первые боевые выстрелы, сейчас же звонким эхом отозвались они в лубке и тысячи, сотни тысяч ярко расцвеченных листков полетели с печатного станка в глубины России, обгоняя газеты и правительственные сообщения. Прежде чем деревня разобралась, как следует, „за что“ и с кем „погнали народ воевать“, она уже видела немца — в каске, в синей одежде»[1646]. Тем самым изобразительная продукция, по мнению автора, предшествовала официальной пропаганде и создавала свою, отличную от правительственной версии, картину войны. Примечательно, что Денисов, учитывая неофициальный характер народного лубка и его популярность среди малограмотных слоев населения, называл его «бойким приемным сыном» слухов и россказней[1647]. Денисов сделал и другое важное наблюдение, связав динамику выпуска лубочной продукции с изменениями народных настроений. По его мнению, художественное творчество подпитывалось в первую очередь позитивными слухами и фактами об успехах русских войск в Галиции, «и чем более близким казалось сокрушение врага, тем смелее и заносистее становился лубок… Но как только началось обратное движение из Галиции, остепенился и лубок, а потом и вовсе замолк»[1648]. Денисов не подтверждал свои наблюдения количественными данными, однако если обратиться к коллекции военно-патриотических лубочных картинок из собрания Государственного центрального музея современной истории России, то окажется, что из 387 изображений 307 картинок были изданы в 1914 г., 79 — в 1915‐м и лишь 1 — в 1916‐м[1649]. Учитывая, что в 1914 г. лубок на тему начавшейся войны выпускался лишь в течение 5 месяцев, то получится, что в первый год в месяц в среднем выходило 61,4 патриотического лубочного изображения, а в 1915 г. — только 6,5, т. е. произошел десятикратный спад выпуска патриотической продукции.

Вряд ли причина заключалась, как считал Денисов, исключительно во влиянии Галицийского отступления. Как уже отмечалось, патриотический дискурс имел не столько идейно-сознательное содержание, сколько эмоциональное. Эмоционально-патриотический перегрев первых месяцев войны неизбежно должен был смениться если не апатией, то снижением интереса к патриотической тематике в образованных городских слоях общества. Военные поражения, а также начавшиеся в стране в 1915 г. продовольственные затруднения и инфляция способствовали переключению внимания населения с внешних проблем на внутренние, являлись дополнительными стимулирующими факторами, рассеивавшими былой энтузиазм. Следует заметить, что иссякание творческого потенциала по мере затягивания войны и начала периода неудач характерно не только для лубка, но и, например, для кинематографического производства, которое фактически прекращает выпуск военно-патриотических лент в 1916 г. В отношении последнего правомерно предположить, что главной причиной сокращения и прекращения производства стали не столько усталость или творческий кризис режиссеров (хотя и это имело место), сколько падение спроса на патриотическую продукцию — зритель устал от агрессивной пропаганды, вступавшей в противоречие с реалиями.

Ил. 44. Количество снятых военно-патриотических фильмов из общего числа лент

Жанровая статистика свидетельствует, что бум спроса на патриотизм, характерный в первую очередь для лета — осени 1914 г., иссяк в 1915 г. Военно-патриотические фильмы, снятые за август — декабрь 1914 г., составили 18,6 % от всех вышедших кинолент. В первый год войны в среднем выпускалось 8,6 военно-патриотического фильма в месяц. Если учесть, что темпы кинопроизводства всех прочих фильмов за 1914 г. составили в среднем 15,6 фильма в месяц, то оказывается, что военно-патриотическая тематика задействовала более половины всех кинопроизводственных ресурсов. В дальнейшем темпы производства военно-патриотической продукции сильно упали: за 1915 г. было выпущено всего 17 фильмов (4,6 % от общего числа лент), а за 1916‐й, на который пришелся пик отечественного кинопроизводства, — всего лишь 6 картин (1,2 %) (ил. 44).

Та же ситуация наблюдалась с театральными пьесами. Согласно отчетам петроградской драматической цензуры, количество военно-патриотических пьес заметно снижается в 1915 г.[1650] Если за весь 1914 г. военно-патриотические пьесы (фактически появившиеся лишь во втором полугодии) составили 16 % (заняли второе место) от общего числа, то в 1915 г. их процент падает до 6 (опустились на предпоследнее место, опередив только исторический жанр). При этом общая структура жанровых предпочтений современников принципиально не изменяется. В 1914 г. по степени популярности шли фарсовые на первом месте, патриотические — на втором, бытовые — на третьем, музыкальные — на четвертом и далее психологические, романтические, фантастические, исторические пьесы. В 1915 г. их порядок (за исключением потери патриотическими пяти позиций) принципиально не изменился: фарсовые, бытовые, психологические, фантастические, музыкальные, романтические, исторические (ил. 45, 46).