Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Взгляд Стаута скользнул мимо Вирджилии к дверям гостиной. В коридоре по-прежнему было тихо. Стаут, казалось, обдумывал следующий ход; Вирджилия подбодрила его глазами.

– Мне очень жаль, что наша первая встреча закончилась на такой неутешительной ноте, – наконец сказал он.

– Я чувствовала, что должна быть откровенной с вами, хотя меня до глубины души восхитила ваша воинственность по отношению к бунтовщикам.

Вирджилия и сама удивилась тому, с какой легкостью она подпустила лести в свой голос. Конечно, ей далеко до этой пустоголовой кокетки Эштон Мэйн, но кое-что она усвоила.

– Правильно ли я понял, что все это в прошлом, Вирджилия?

– Просто сорвалось с языка. Мое восхищение никуда не делось.

Он снова посмотрел в сторону безлюдного пыльного коридора, куда доносились лишь далекие приглушенные голоса из холла. Его рука, лежавшая на колене, медленно поднялась и томным движением, словно парящая в воздухе белая птица, протянулась к ее груди. Задрожав от возбуждения, Вирджилия плотно сжала ноги, когда его большой палец лег на ее грудь, а остальные обхватили сбоку. Она накрыла его руку своей, слегка сжала ее и тихо выдохнула, закрыв глаза:

– О Сэм…

Кто-то громыхнул ведром в коридоре. Стаут мгновенно отдернул руку. Этот ничтожный обмен прикосновениями длился не дольше пяти секунд, но то, что раньше звучало лишь намеками, теперь стало очевидно.

В дверях появился пожилой негр в ливрее отеля; держа ведро в одной руке, он начал чистить наполненные песком пепельницы, стоящие у входа. Выудив все окурки сигар и обрывки бумаги, старик разровнял песок и исчез.

Вирджилия чувствовала, что ее лицо горит так, словно его окатили кипятком.

– Мне бы хотелось встретиться с вами снова, – быстро проговорил Стаут, наклонившись вперед.

– Мне тоже.

– Наша следующая встреча должна быть более уединенной, вам не кажется?

На одно головокружительное мгновение Вирджилию охватил соблазн, но она тут же вспомнила, что стоит на кону, и отрицательно замотала головой.

Безупречная выдержка Стаута наконец-то дала трещину.

– Но вы только что сказали… – раздраженно начал он.

– Я действительно чувствую… сильное влечение к вам, Сэм. Но тайные интрижки не для меня.

Он положил руки на подлокотники кресла и внимательно всмотрелся в ее лицо:

– Дело по-прежнему в моей жене?

– Боюсь, что так.

– Если вы полагаете, что я могу бросить ее ради вас или ради любой другой женщины, вы ошибаетесь, – холодно произнес он.

– Я не просила…

– Вам и не нужно, дорогая. – (Его сарказм в сочетании с этим завораживающим голосом только еще больнее ранил ее.) – Ваш замысел абсолютно ясен. Полагаю, я не могу винить вас за ваши надежды, но, поверьте мне, вы на ложном пути. Я никогда не пожертвую тем, чего достиг в этом городе – и тем более тем, чего еще собираюсь достичь, – позволив запятнать свое имя безнравственной историей. Знаете, что сделали бы некоторые мои избиратели в Манси, окажись я замешанным в скандал подобного рода? Они не только проголосовали бы против моей кандидатуры, но и встречали бы меня на вокзале с дегтем и куриными перьями. – Добившись желаемого эффекта, он смягчился и взял ее за руку. – Вирджилия, почему какая-то условность должна стать препятствием между нами? Наше желание обоюдно, и мы можем удовлетворить его, не повредив интересам обеих сторон.

– Почему вы так уверены, что все именно так и будет, конгрессмен? У вас большой донжуанский список?

Его взгляд вмиг стал холодным.

– У меня назначена встреча, – сказал он, схватив со стола трость, шляпу и перчатки. – Приятно было встретиться с вами, мисс Хазард. Всего доброго.

Он прошел к двери.

Вирджилия резко встала:

– Сэм…

– Да? – обернувшись, невозмутимо откликнулся он.

Как трудно было сказать то, что необходимо было сказать…

– Ничего. Мои требования неизменны.

– Боюсь, они завышены. Слишком завышены. – Он снова улыбнулся, на этот раз с откровенным презрением, словно хотел ранить ее.

Когда его сутулая фигура скрылась в коридоре, Вирджилия снова села в кресло и прислушалась к голосам в гостиничном холле. Чувство разочарования росло с каждой секундой. Как глупо было с ее стороны блефовать, имея на руках слабые карты. Этот человек, без сомнения, соблазнил уже половину женщин в Вашингтоне.

И все же, вспоминая его глаза, она понимала, что он хочет ее. Хочет именно ее грудь, ее тело.

Ну и что с того? Она разыграла все свои козыри, но все равно проиграла. Чувствуя растущее отчаяние, она сидела, уткнув глаза в пол и пересчитывая розочки в орнаменте ковра, пока наконец не услышала какой-то стук. Словно очнувшись ото сна, она подняла голову и увидела старого чернокожего уборщика с ведром.

– Вы хорошо себя чувствуете, мэм? – спросил он.

– Да, спасибо. Просто немного закружилась голова, вот и решила здесь отдохнуть.

С усилием сбросив оцепенение, Вирджилия встала. А что, если она напрасно решила, что проиграла? Ведь высокая цена за ее благосклонность могла произвести и обратный эффект, заставив Стаута желать недоступного еще сильнее? В таком случае вся его оскорбленная поза и язвительные насмешки были не чем иным, как обычным притворством.

Вместе с этими мыслями пришла еще одна, почти сразу перешедшая в твердую уверенность. Она наверняка увидит Сэма Стаута снова. Ей не хотелось, чтобы эта встреча была последней, и она чувствовала, что и Стаут, несмотря на все его заявления и честолюбивые планы, его жену и избирателей, тоже не хочет этого.

Но где они могли бы встретиться? Трудно сказать, да это и не имело значения. Просто это должно было случиться, и все. Она вышла из гостиной и стремительной, уверенной походкой пошла к холлу. Уже направляясь к двери, она заметила на себе скрытые взгляды нескольких джентльменов.

– Дело сделано, – сказал альбинос. – Где деньги?

– В свое время… в свое время.

Бент пробежал маленькими темными глазками густо исписанные листки. Альбинос, нежный, ранимого вида юноша лет восемнадцати-девятнадцати, отошел с обиженным видом. Выхватив соломинку из одного из тюков, сваленных в углу сарая, он сунул ее в рот и принялся жевать.

Бент продолжал просматривать страницы.

– Здесь все как обещано, – недовольно проворчал альбинос. – Полная опись того, что производит завод «Тредегар», – пушки, гильзы для снарядов, ружейные патроны, листовое железо для броненосцев мистера Мэллори. Список длинный, и количество для каждой позиции указано. Мой… э-э… друг, который собрал все эти сведения, был одним из главных помощников Джо Андерсона.