Река надежды - Соня Мармен

– Вот мы и приехали!

Жак Гийо медленно и глубоко вздохнул. С этого места была видна крыша дома, спрятавшегося за кленовой аллеей. Судя по серому дымку и приятному запаху мяса, приготовления к свадебному пиру шли полным ходом.

Вдалеке спокойно текла река Святого Лаврентия. Ему вспомнилось детство. Однажды они с отцом рыбачили на берегу этой вот реки. В ту пору ему было столько же, сколько теперь Габриелю. Глядя на остров Монреаль из лодки, медленно плывущей по течению, он подумал, что земля движется, а вода стоит на месте. Отец тогда засмеялся и сказал: «Мой мальчик, земля непоколебима, как судьба. А вода – она течет, как сама жизнь. Как вода приспосабливается к земле, так и жизнь принимает форму судьбы».

Сегодня утром перед Жаком Гийо открылось истинное могущество Судьбы. Сколько бы ни атаковали ее бурные волны, она продолжала существовать, оставалась неизменной. И даже эрозия была ей нипочем. Протяжно замычала корова, собака шумно подхватила почин. Потом снова стало тихо. Жак позволил своим векам опуститься. От волнения сердце выстукивало чечетку. Пожалеет ли он о своем поступке? Бесспорно! И эти сожаления останутся с ним на протяжении всей жизни. Но ему пришлось бы пожалеть еще больше, если бы он предпочел бездействие.

Он посмотрел назад, на дорогу. Там, едва различимый в облаке пыли, вырисовывался мужской силуэт. Какое-то время Жак смотрел на него, хотя думал об Изабель. Представил, как его муза в бледно-зеленом наряде приближается к нему по тенистой аллее, ведущей к алтарю. А сейчас она наверняка сидит в любимом кресле у окна в гостиной и смотрит на реку, медленно несущую свои воды в океан. И скоро мимо ее окна проплывет корабль…

Бриз ласкал его чисто выбритые щеки, заставляя забыть о прикосновениях острой бритвы и немного успокаивая тревогу. По пути он сделал остановку возле дома священника прихода Сен-Этьен-де-Бомон и передал ему документы на подпись. Кюре мсье Парен угостил его чаркой вишневой наливки, которую он с благодарностью выпил. Господи, наверное, лучше было бы выпить целую бутылку…

Скрипнула дверь, послышался детский голос, нарушая спокойствие пейзажа и развеивая его мрачные мысли. Металлический стук кастрюль, женские голоса – и снова тишина. Жак посмотрел на реку. Шхуна под белым парусом скользила по сероватым водам пролива между набережной Сот-дю-Сюд и островом Орлеан. Он представил, как маленький Габриель бежит к берегу, вынимая подаренные Жаком приближающие очки, чтобы полюбоваться судном, которое плывет к далеким берегам Англии. «Suzanna» покинула Квебек в то же самое время, что и сам Жак.

С тяжелым сердцем отвлекаясь от созерцания поблескивающего на солнце такелажа, он хлопнул поводьями по крупу лошади, и двуколка двинулась к дому.

Сидя у окна и глядя на реку, Изабель искала утешения в чашке с горячим шоколадом. Невидящим взглядом она следила за движением корабля – того самого, на который сейчас смотрел Габриель через свои приближающие очки. Тем временем Отемин и маленький Дуглас бегали за взрослыми – Луи Лакруа, Базилем и несколькими племянниками и кузенами Лакруа, которые забивали в землю колышки.

Кухня гудела, как улей. Франсуаза и Мадлен распоряжались происходящим, не забывая по-дружески подшучивать друг над другом. Вся эта суета оставляла Изабель равнодушной.

Что-то едва ощутимо коснулось ее носа, и она посмотрела вниз, в чашку. На застывшей поверхности шоколада лежал цветок фиалки. Рядом упал еще один, потом еще… Она запрокинула голову и встретила взгляд глаз цвета амбры. Изабель вздрогнула и вскочила с кресла, едва не опрокинув шоколад на свое домашнее платье.

– Жак, что вы здесь делаете? Это неприлично! И потом, разве вы не знаете, что видеть невесту в утро перед венчанием – к несчастью?

Жак изобразил смущение, чтобы скрыть истинное состояние души. На самом деле самое страшное из несчастий с ним уже случилось, так что хуже не будет. Он улыбнулся.

– Не знал, что вы суеверны, мой дорогой друг! А что касается приличий… Обычно вы не обращаете на них внимания.

Изабель не ответила. Она устремила взгляд на густую массу в чашке, подрагивающую у нее в руках. Жак вздохнул и подошел еще ближе. От него приятно пахло прохладной мятой. Он аккуратно взял чашку и поставил ее на карточный столик.

– Не думал, что мой визит так расстроит вас, любовь моя! Знаю, сегодня мы должны были бы встретиться уже у алтаря, но я не спал всю ночь и…

Изабель посмотрела на него снизу-вверх, ища на лице следы бессонницы.

– Сегодня ночью вы сможете отдохнуть, – довольно-таки холодно проговорила она.

– Полагаете, у меня получится? – возразил он с ноткой цинизма, о чем тут же пожалел.

Он обхватил руками талию Изабель, погладил ее по спине. Медленно и деликатно привлек к себе, поцеловал в лоб. Через несколько секунд выдохнул в небрежно причесанные волосы:

– О, Изабель! Знали бы вы, как я вас люблю!

– Я знаю, что вы говорите от души, Жак!

– Но вы не знаете, насколько глубоки мои чувства…

Положив ладони ему на грудь, Изабель посмотрела на него своими зелеными, как изумрудные озера, глазами.

– Вы оставили практику в Монреале, чтобы я могла жить здесь. Вы так терпеливы со мной, Жак!

– Это было нетрудно, любовь моя, уверяю вас!

Он наклонился, чтобы вкусить меда с ее губ, и она не стала противиться, однако на поцелуй ответила весьма сдержанно. Чуть отстранившись, он смотрел на нее и пытался запомнить вкус ее дыхания, тепло ее тела и его запах. Он позволил своим рукам еще раз прогуляться по ее бедрам и спине, погладить каждый позвонок через тонкую ткань платья. Представил, как она затрепетала бы от этих прикосновений, если бы на его месте оказался шотландец…

– Изабель! Я приехал, потому что хотел с вами поговорить еще до… до церемонии.

Он сделал шаг назад, оставив ее в растерянности, с безвольно повисшими руками. Ему было больно смотреть на нее, и он отвернулся. Беседка на улице была почти готова, и мастера уже начали украшать ее зелеными ветками и гирляндами из пшеничных колосьев.

– Я хотел задать вам вопрос. Я понимаю, что вы выходите за меня по собственной воле, однако я все-таки спрашиваю себя…

Отчаяние лишало его способности связно выражать мысли. Слова словно бы застревали в стесненной от волнения груди. Он услышал шорох платья, почувствовал теплое прикосновение пальцев к шее и щеке. И все-таки ему не хотелось видеть сейчас ее лицо.

– Знаю, это может показаться странным… Но я хочу знать…

– Что?

Он резко повернулся и посмотрел ей в глаза.

– Если бы однажды отец ваших детей пришел к нам в дом, вы бы меня оставили?

Несколько секунд выражение лица Изабель не менялось, потом она наморщила лоб и нахмурилась.

– Это и вправду странный вопрос! Жак, этот человек умер! Как вы можете так со мной поступать? Это… Я не ожидала от вас услышать это!