Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин

Вместе с тем Русское военное Зарубежье было в конце 30-х годов во многом дезорганизовано. Его чины оказались на территории враждующих и затем противоборствующих в условиях Второй мировой войны государств, а лидеры эмигрантских военных организаций во многом утратили в этой ситуации связи и возможности осуществлять руководство своими низовыми структурами и воздействовать на их членов. Эта новая и исключительно сложная полоса исторического развития, жизни и деятельности русских военных эмигрантов длилась на протяжении всей Второй мировой войны, вызвав глубокий раскол в их рядах, а финал ее предвещал новые глубокие потрясения для российской послереволюционной эмиграции, и в том числе для ее военных организаций.

Раскрывая в этой книге сложные проблемы противоборства российской военной эмиграции и советских спецслужб в 30-е годы, нельзя не коснуться, по крайней мере кратко, военного финала. Вторая мировая война и Великая Отечественная война как часть ее стали страшным испытанием для человечества, в том числе граждан нашей страны, и принесли много бед. Но именно с войной против СССР радикально настроенная часть эмиграции, в том числе бывшие военнослужащие и многие руководители военных эмигрантских организаций, связывали надежды на изменение своего положения и возможность вернуться на родину в качестве победителей.

Но реальное развитие событий в ходе Второй мировой войны привело к тому, что мир оказался расколот на два главных лагеря. В один из них входили Германия и ее союзники, в другой — страны складывавшейся в ходе войны антигитлеровской коалиции, в состав которой после начала Великой Отечественной войны, наряду с рядом ведущих западных стран, вошел и СССР.

Вместе с тем уже начальный период Второй мировой войны поставил много сложных вопросов перед русскими эмигрантами, и прежде всего военными эмигрантскими организациями. Это касалось в первую очередь того, как вести себя и как относиться к расширяющейся германской экспансии в Европе, поддерживать ли ее или оказывать помощь властям тех стран (в том числе в составе их вооруженных сил), которые приютили российских беженцев, а сейчас оказались в тяжелой ситуации в условиях вторжения немецких войск.

Наиболее важными и рубежными точками такого выбора русских эмигрантов были события, связанные с вторжениями войск Германии в 1939–1941 годах в Польшу, Францию и Югославию.

Первое событие знаменовало собой начало Второй мировой войны, а второе и третье были связаны тем, что здесь находились наиболее крупные по численности в Европе русские диаспоры и проживало много бывших военнослужащих. Сложность восприятия в эмигрантской среде германских вторжений и устанавливаемого оккупационного режима заключалась, в частности, в том, что немецкие спецслужбы часто прибегали к арестам русских эмигрантов, особенно входивших в состав военных и законспирированных организаций. В ряде случаев это кончалось гибелью арестованных. В качестве примера можно привести арест в Бельгии, после фашистской оккупации этой страны, старого антибольшевика, разведчика и сотрудника генерала Кутепова В.Г. Орлова. Он находился в розыскных списках гестапо, был арестован его сотрудниками в 1940 году в Брюсселе, доставлен в Берлин, где и был, в конечном итоге, ликвидирован в 1941 году.

Русский Обще-Воинский Союз и его руководство в условиях германской военной экспансии в Европе в 1940 — начале 1941 года находились в сложном положении, ибо попытки наладить сотрудничество с гитлеровцами воспринимались с подозрением и, как правило, оставались без ответа, так как трактовались последними как организация, близкая их противникам (ранее французам, а сейчас англичанам). НКВД же трактовало эту ситуацию иначе. В его справке, датированной началом 1941 года, указывалось: «Каково будет в дальнейшем положение РОВС в системе белоэмигрантских организаций на территориях, занятых Германией, пока неизвестно. Ясно одно, что отныне РОВС включается в число белоэмигрантских организаций германской ориентации и будет действовать в странах, занятых Германией, по директивам гестапо».

Касаясь нового этапа противоборства советских спецслужб и представителей российской военной эмиграции в годы Великой Отечественной войны, заметим, что в условиях войны ей уже не уделялось такого первостепенного внимания, как в предвоенные десятилетия. Перед советской разведкой и контрразведкой встали качественно новые задачи: борьба со спецслужбами фашистской Германии и ее союзников, оказание всемерной помощи Красной Армии, обеспечение надежности ее тыла.

20 июля 1941 года с целью консолидации действий и повышения эффективности работы спецслужб НКВД и НКГБ были слиты в единый наркомат — НКВД СССР, который возглавил Л.П. Берия, а В.Н. Меркулов был назначен его первым заместителем. 1-е управление НКВД (разведка за границей) возглавил П.М. Фитин, а 2-е (контрразведка) — П.В. Федотов. Начальником Особой группы при наркоме внутренних дел был 5 июля 1941 года назначен П.А. Судоплатов. Она призвана была заниматься организацией разведывательно-диверсионной работы в тылу германской армии по линии органов госбезопасности. В октябре 1941 года Особая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й отдел НКВД, подчиненный непосредственно Берии. В связи с расширением масштабов разведывательнодиверсионной деятельности в тылу врага 18 января 1942 года на базе 2-го отдела было создано 4-е управление НКВД, которое по-прежнему возглавлял Судоплатов.

В условиях войны система и структура советских органов госбезопасности перестраивалась. Так, 14 апреля 1943 года из состава НКВД был вновь выделен Наркомат госбезопасности, возглавляемый В.Н. Меркуловым. 19 апреля 1943 года военная контрразведка передавалась в наркоматы обороны и ВМФ, при которых были созданы управления контрразведки «Смерш» (сокращение от «Смерть шпионам»). Начальником Главного управления «Смерш» был назначен В.С. Абакумов, первоначально являвшийся и заместителем наркома обороны (освобожден 25 мая 1943 года) и подчиненный непосредственно Сталину.

Советские секретные службы и их сотрудники были едины в решении этих новых и сложных задач, прилагали все силы для их выполнения. Напомним, что в тяжелейших условиях начального периода Великой Отечественной войны по представлению руководства разведки были освобождены более двадцати лиц из числа ее ранее арестованных сотрудников. Наряду с уже не раз упоминавшимся Я.И. Серебрянским назовем и имя другого советского разведчика, крупного специалиста по борьбе с эмиграцией П.Я. Зубова, перенесшего в Лефортовской тюрьме НКВД страшные пытки и ставшего фактически инвалидом. Тем не менее он вернулся в строй и, как и Серебрянский, возглавил одно из отделений 4-го управления НКВД.

Был освобожден и другой опытнейший разведчик — И.Н. Каминский, с 1922 года работавший в ИНО, а с 1934 года являвшийся нелегальным резидентом в Париже. Он работал по эмигрантским террористическим организациям во Франции, Бельгии и Швейцарии. Накануне ареста Каминский был начальником 1-го отделения 5-го отдела ГУГБ НКВД. Будучи направлен для организации подпольной работы на Украине, Каминский погиб там.

Советские разведывательные и контрразведывательные органы уделяли в годы войны определенное внимание и положению дел в российской эмиграции, особенно в ее военных организациях, сотрудничеству их представителей с немецкими и иными враждебными спецслужбами и пресечению их антисоветской деятельности, особенно на оккупированных советских территориях. Прилагались и определенные усилия по укреплению разведывательных позиций в эмигрантской среде, особенно это касалось Дальнего Востока. Обратим внимание и на другой аспект работы советских спецслужб с эмигрантами. Еще в апреле 1941 года заместитель начальника 1-го (разведывательного) управления НКГБ П.А. Судоплатов подписал директиву о подготовке русских и национальных эмигрантских групп в Европе для участия в разведывательных операциях в условиях войны. С ее началом значение этого направления деятельности объективно возросло.