Деникин - Георгий Ипполитов

Некоторые жулики эфира, мошенники пера набираются наглости отождествлять действия российских войск с действиями… эсэсовцев!

Впрочем, что тут возмущаться. Совесть — это духовное богатство. Его-то как раз всегда не хватает на Западе…

Россию подымут с колен только сами россияне. Если, конечно, правители наши не будут слепо молиться, как на панацею от всех бед, на либеральные монетаристские модели построения процветающей рыночной экономики, а станут всемерно использовать лучшие достижения мировой цивилизации, преломленной через богатейший исторический опыт нашего Отечества…

И пожалуй, самое главное: Россия исчерпала свой лимит на революции. В XXI веке они нам не нужны. Избави Бог нас всех от русской смуты!

Избави Бог от того, чтобы какой-нибудь порядочный боевой генерал, подобно Антону Ивановичу, убывая в изгнание из кровоточащего Отечества, написал на трагически звучащей ноте: «…мы уходили от постылых берегов Босфора, унося в душе неразрывную скорбь».

Сегодня наступило время, когда надо более внимательно, пристально, с большим пониманием и терпимостью вглядеться в наше далекое и недалекое прошлое. Многое стало яснее, но еще больше предстоит переосмыслить.

Но не надо повторять ошибок прошлого, прерывать связь времен и поддаваться липкой моде на поношение вчерашних кумиров и водружение новых. Не обличать, не ерничать, а извлекать уроки из нашей героической и трагической истории.

Быть может, те, кто живет в XXI веке, смогут, наконец, опровергнуть расхожий афоризм Гегеля: «История учит только одному, что она ничему не учит…»

В конце концов потомкам осталась в дневнике выдающегося историка, профессора Московского университета Василия Осиповича Ключевского уникальная запись о том, что, хотя и говорят, что история никого и ничему не научила, жизнь, однако, еще больше мстит тому, кто совсем не знает истории. Знаменитый ученый-острослов писал:

«Не цветы виноваты в том, что слепой их не видит. История даже учит тех, кто у нее не учится: она проучивает их за невежество и пренебрежение»…

Как хочется верить, что XXI век станет для России веком созидательного труда на благо могучей и процветающей Отчизны!

Можно по-разному судить об Антоне Ивановиче Деникине, но имя и дела его уже принадлежат истории государства Российского.

А она у нас одна.

И какие бы эмоции история Отчизны ни вызывала — это наша история, и она бесконечно дорога нам.

И уроки нашей истории — это наши уроки и уроки для нас!

Москва — Самара — Париж — Версаль — Москва — Самара — Москва

2003–2006

…Жарким июльским днем 2004 года, волнуясь, я подходил по старинным версальским булыжникам к дому № 10, что стоит на RUE DE FONTENAY. Захожу во двор, окунаюсь в атмосферу эпохи Людовика XV (как-никак в доме этом останавливались вельможи в ожидании аудиенции у короля). Подымаюсь в квартиру и сразу попадаю под очарование открытой русской улыбки хозяйки. Марина Антоновна Грей.

«Боже мой, — удивился я, — неужели ей восемьдесят пять лет? Да она же так хорошо выглядит, явно не по годам. А улыбка, какая замечательная улыбка! А эти голубые глаза…»

— Проходите смелее в кабинет, Георгий Михайлович! Да не разувайтесь вы. Не пойму, как кто из России в гостях, то обязательно при входе в комнату разувается, зачем?

Я слышу прекрасный русский язык. Акцент, конечно, есть, правда небольшой, типичное грассирующее французское «г»…

Итак, моя мечта сбылась. Я увидел ту, «почтовый роман» с которой начался еще в 1998 году… Два дня удивительных проникновенных бесед с удивительным человеком. И с диктофоном и без, и с распитием прекрасного французского шампанского… Низкий поклон до земли вам, милая Марина Антоновна, за то исследовательское счастье, что вы мне подарили!

Договорились сразу: все материалы о ней подписываю официально — Марина Грей.

— Это мой литературный псевдоним. Я взяла его, когда началась моя журналистская работа на Французском радио и телевидении. Руководство тогда сказало, что Деникина — фамилия красивая, но очень длинная. Надо что-то покороче, но яркое, броское. Псевдоним Грей — память о замечательной английской семье, что в свое время меня приютили. Впрочем, вам все это известно из моей книги о папе.

— Но у вас на табличке перед звонком в квартиру написано, что вы еще и графиня де Кьяпп…

— Графиней я стала после того, как вышла замуж за знаменитого французского историка графа Жан-Франсуа де Кьяппа. Сразу, чтобы внести ясность, он был моим третьим мужем, и прожили мы сорок лет. Первое замужество (я об этом тоже писала в книге «Мой отец генерал Деникин») оказалось неудачным. Правда, сын есть, Миша. Ему сейчас шестьдесят два года, пенсионер, очень долго работал на Французском телевидении. Да еще есть две очаровательные внучки. Я их очень люблю…

Марина Антоновна прикуривает очередную сигарету, чуть задумывается и продолжает:

— О втором муже я только мельком упомянула в книге о папе. Он появился после войны. Я его очень любила, прожили семь лет, но так получилось, что расстались…

Многое, что поведала мне в те дни дочь о своем замечательном отце, читатель узнал из изложенного выше. Поэтому хочу рассказать о самой Марине Антоновне — достойной дочери достойного сына Отечества. Полагаю, что архитектонику моего повествования о замечательном человеке, генерале Деникине, подобное лирическое отступление не нарушит.

Марина Антоновна Грей — человек уникальной судьбы, который сделал себя сам. Пусть несколько банально звучит, но это действительно так. Восемьдесят пять лет, что прошли от появления на свет в родильной палате в Екатеринодаре, столице «государства царя Антона», орущего младенца до респектабельной дамы, созерцающей в окно своей квартиры королевский Версаль, были столь насыщены событиями в ее бурной жизни, что хватило бы не на один роман. Жизнь Марины Антоновны — зеркальное отражение судьбы русского зарубежья. Вернее, той ее части, что увидела Россию первый и последний раз из младенческих пеленок. Но, выбравшись из колыбели, они остались, вне зависимости от подданства, русскими. По силе духа, веры, надежды, любви…

— Марина Антоновна, в книге «Мой отец генерал Деникин» вы смогли очень неординарно изложить в контексте жизнеописания Антона Ивановича основные вехи своего раннего периода жизни. А вот о послевоенном периоде фактически ничего не написано. В частности, о вашей работе на Французском радио и телевидении.

— О, это было замечательное время. Трудное, но замечательное. Я работала сначала как журналистка, а затем стала продюсером, делала цикл передач, гостями которых являлись Эдит Пиаф[157], Жерар Филип[158], Фрасуаза Саган[159]. Как говорится, цвет французской культуры того времени… Кроме того, я практиковала после войны поиск по телевидению и радио тех, кто потерялся. Мы помогали людям найти друг друга. Если бы вы знали, сколько благодарственных писем я получила!..