Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

Мне не хотелось убивать это животное, хотя, конечно, это было бы самое верное средство спастись от его предательства.

— Нет, нет, Мунди, ради Бога, не делай этого! — вскричал Треваньов. — Мы будем караулить его, он не уйдет от нас: Если его крика не слыхали там, в деревне, то нам нечего бояться.

Говоря это, Треваньов подошел к самому краю бревна и с помощью Мундруку и Мозея втащил на него пленника.

Дикарь дрожал всем телом и имел ужасно жалкий вид. Он думал, вероятно, что сейчас его убьют и съедят. Из раны, нанесенной ему индейцем, по спине текла кровь. Только после этой раны он сдался.

Все стали расспрашивать Мундруку, как он поймал дикаря.

— В то время как дикарь плыл к нам, — рассказывал индеец, — я тихонько спустился с бревна и поплыл ему навстречу. Благодаря темноте и волнам, поднятым морской коровой, меня не было видно. Ухватившись за ветку, я ждал, когда дикарь, заметив вас, бросится назад.

— Но если там, в маллоке, слышался крик дикаря, мы пропали, — сказал Треваньов. — Я думаю, их там целые сотни, а у нас даже нет никакого оружия. Хорошо еще, Мунди, что ты не убил мураса.

— Почему хорошо? — удивился индеец.

— Потому что они жестоко мстят за убийство товарища, и, если б мы попались им, они не простили бы нам этого.

— О! — возразил Мундруку. — Если уж мы попадемся им, нам нет спасения. Кроме жажды мести они отличаются еще необыкновенным аппетитом, и мы можем быть уверены, что они нас съедят.

Треваньов и Мундруку так тихо говорили между собой, что слов их никому не было слышно.

— Боже мой! Боже мой! — шептал Треваньов, глядя на детей. — Что же нам делать? Ведь если дикари до ночи узнают о том, что мы здесь, мы погибли.

— Если только они не слыхали крика мураса, я уверяю вас, господин мой, что к полуночи мы избавимся не только от своих кровожадных соседей, но и вообще от всех несчастий, которые нам приходилось переносить за время плавания по гапо. Ах! Смотрите, смотрите, что с лодкой-то делается! — вдруг вскричал индеец.

С этими словами он бросился в воду и быстро поплыл к лодке, которую ветром несло прямо на лагуну. Надо было во что бы то ни стало поймать ее. Стоит ей только показаться на лагуне, в малокка заметят ее, увидят, что она пустая, и бросятся спасать товарища. Но вот Мундруку схватил ее и потащил за конец веревки, оставшейся от гарпуна. Она должна была сослужить хорошую службу.

Весь день путешественники молча просидели в полумраке под сводом деревьев. Время от времени Мундруку подплывал к выходу и сквозь деревья внимательно осматривал лагуну. Кругом все было спокойно. Только раз он увидал большую лодку с тремя дикарями, но они направлялись совсем в другую сторону. Они плыли по лагуне приблизительно в двухстах саженях от берега, как раз против малокки. Мундруку внимательно следил за лодкой до тех пор, пока она не скрылась из виду; по движениям сидевших в ней было видно, что они занимались рыбной ловлей. Индеец никак не мог понять, какую рыбу они ловили. Около часа простояли они на одном месте, а потом поплыли к берегу и скрылись за деревьями. Мундруку рассказал об этом товарищам, и все успокоились. Ясно было, что дикарь в одиночку охотился за морской коровой и что другие не подозревали об его исчезновении.

Но вот вопрос: как долго его отсутствие может оставаться незамеченным? Возможно, что у него была жена или друзья, которых могло удивить его отсутствие.

— Не беспокойтесь, — сказал Мундруку в ответ на эти соображения Треваньова. Затем, презрительно кивнув в сторону дикаря, он прибавил: — Товарищи его так же мало огорчатся его исчезновением, как огорчаются обезьяны, когда заблудится одна из них. Если у него есть жена, чего я положительно не допускаю, то она очень обрадуется, что избавилась от него. Что же касается того, чтобы товарищи стали его разыскивать из чувства дружбы, как вы предполагаете, то это совсем невозможно. Люди его племени не знают такого чувства. Вот если бы ему удалось поймать морскую корову, тогда все бы бросились к нему, как голодные ястребы. Если никто из них сюда случайно не заплывет, нам нечего бояться сегодня. А завтра, если мне удастся исполнить то, что я задумал, мы будем, как я уже сказал, не только далеко от дикарей но и от этой проклятой лагуны.

Несчастные весь день ничего не ели; они боялись, что, если они разведут огонь, дикари заметят дым и найдут их. Некоторые из них не могли более переносить голода и ели сырое мясо морской коровы.

Другие же решили подождать рассвета, когда, по словам Мундруку, можно будет развести огонь. Дикарь по-своему объяснил воздержание их от пищи. Он решил, что они для него берегут аппетит. Чтоб он не мог бежать, они связали ему руки и ноги. Кроме того, они крепко привязали его к самому стволу. Словом, они приняли все меры для того, чтобы он не ушел от них.

Хотя лодку и спрятали от него, но это нисколько не могло помешать ему добраться до малокки, так как, по словам Мундруку, мурасы не хуже обезьян лазят по деревьям.

Треваньову не верилось, что соседство дикарей было так опасно, как это утверждал Мундруку. Но представитель племени мурасов, находившийся у них в плену, рассеивал его сомнения по этому поводу и подтверждал слова индейца. Трудно было себе представить, до какой степени отвратительное лицо было у этого дикаря. Мундруку хорошо знал старую поговорку «мертвые не говорят» и охотно покончил бы с дикарем, но Треваньов не хотел об этом и слышать.

XX

До вечера было все спокойно; но с закатом солнца произошло одно обстоятельство, которое напугало наших путешественников: на небе показалась луна, и благодаря ей ночь обещала быть светлой.

Между тем Мундруку говорил, что он может исполнить задуманное только в том случае, если ночью будет темно.