Под защитой камня - Джин М. Ауэл

Эйла улыбнулась ему. Он был настолько откровенным и честным, что она невольно почувствовала к нему симпатию, и от него веяло таким спокойствием и довольством, что все окружающие заражались его настроением.

— Волк остался с Мартоной. Мне подумалось, что ему и всем нам будет спокойнее, если он останется дома. Но если ты зайдешь в лагерь Девятой Пещеры, то я с удовольствием познакомлю вас, и у меня такое ощущение, что ты ему понравишься, — сказала она. — Я буду рада познакомить с ним всех вас, — сказала она, оглядывая стоявшую вокруг компанию, включая юную пару, улыбки которой уже стали более уверенными и спокойными.

— Да, обязательно заходите, — радушно добавил Джондалар. Ему понравились все новые знакомые, но особенно Левела, которая оказалась общительной и душевной молодой женщиной, и Жондекам, напомнивший ему Тонолана, его младшего брата.

Они заметили, что Верховная жрица стоит около центрального очага, молча ожидая, пока все успокоятся. Дождавшись тишины, она обратилась ко всем собравшимся, отметив серьезность обязательств, которые они берут на себя, повторив отчасти то, что говорила раньше на собрании невест, и рассказав вкратце о том, что их ждет во время Брачного ритуала. Другие жрецы объяснили, где им полагается находиться, как выходить и что говорить. Потом прошла репетиция ритуальных передвижений.

Перед роспуском собрания Верховная вновь обратилась к ним:

— Большинство из вас знают это, но я хочу напомнить об этом сейчас, чтобы не осталось никаких неясностей. После Брачного ритуала половину лунного цикла — приблизительно четырнадцать дней, если использовать счетное слово, — молодоженам разрешается говорить только между собой. Лишь в случае крайней необходимости вы можете связаться с кем-то, но и тогда с помощью Зеландони, который будет решать, достаточно ли важна ваша надобность для нарушения ограничения. Я хочу, чтобы вы поняли смысл такого запрета. Принуждая молодую пару к уединенному житью, мы выясняем, смогут ли молодые ужиться вместе. Если к концу данного срока они решат, что несовместимы, любая пара сможет разорвать узел без каких-либо последствий. Все останется так, словно они никогда не проходили Брачный ритуал.

Верховная Зеландони понимала, что большинство пар с нетерпением ждут начала этого запрета, радуясь тому, что столько времени будут всецело предоставлены друг другу. Но она знала и то, что в результате одна или две пары смогут без лишнего шума разойтись. Она внимательно посмотрела на каждого из них, пытаясь определить, какие семьи окажутся прочными. А также прикидывала, какие пары не выдержат даже четырнадцатидневного испытания. В заключение она пожелала им всего хорошего и сообщила, что Брачный ритуал состоится завтра вечером.

Эйлу и Джондалара не беспокоило, что их союз может оказаться несовместимым. Они уже провели наедине друг с другом почти целый год, за исключением кратких остановок в нескольких племенах во время Путешествия. И они с нетерпением ждали такой вынужденной интимной жизни, особенно потому, что такое уединенное странствие будет просто праздничным отдыхом.

Покинув Дом Жрецов, эти четыре пары отправились на свои стоянки. Первыми ушли Жанида и Перидал. Перед уходом Жанида протянула Левеле обе руки.

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказала она, — за дружеское участие и доброжелательность к нам. Когда мы вошли, мне вдруг показалось, что все смотрят только на нас, и я совсем растерялась. Но когда мы уходили, я заметила, как люди смотрели на Джоплаю и Экозара, и на Эйлу с Джондаларом, и даже на тебя и Жондекама. Может быть, просто все приглядывались друг к другу, но благодаря тебе исчезла отчужденность, и возникло ощущение какой-то сопричастности. — Подавшись вперед, она в знак признательности прикоснулась щекой к щеке Левелы.

— Жанида оказалась воспитанной и разумной юной женщиной, — заметил Джондалар, когда остальные продолжили путь. — Перидалу повезло с ней, и я надеюсь, что он оценит ее достоинства.

— На мой взгляд, они искренне привязаны друг к другу, — сказала Левела. — Странно, почему он препятствовал их союзу.

— Я подозреваю, что его сопротивление исходило скорее от его матери, чем от него самого, — сказал Жондекам.

— Вероятно, ты прав, — сказала Эйла. — Перидал очень молод. Его мать, должно быть еще имеет большое влияние на него. Но также и Жанида. Интересно, сколько им лет?

— По-моему, обоим уже исполнилось тринадцать. Ей совсем недавно, а он на несколько месяцев старше, ближе к четырнадцати, — сказала Левела.

— Ну, тогда я для него уже старик, — сказал Джондалар. — Я почти в два раза старше его, мне уже двадцать три года. А ведь Перидал даже еще не успел пожить в дальдомах.

— И я тоже уже старая, — сказала Эйла. — Я могу насчитать девятнадцать лет.

— Не такая уж ты и старая, Эйла. Я могу насчитать двадцать, — сказала Джоплая.

— А насколько стар Экозар? — спросил Жондекам. — Сколько лет тебе уже исполнилось?

— Понятия не имею, — сказал он. — Никто мне не говорил об этом или, вернее, не следил, насколько я понимаю.

— А ты не пытался подумать и вспомнить все прошедшие года? — спросила Левела.

— У меня хорошая память, но детство вспоминается смутно, границы лет размыты, — сказал Экозар.

— Я могу насчитать семнадцать лет, — сказала Левела.

— Ну а мне уже двадцать, — заявил Жондекам. — А вот и наш лагерь. Увидимся завтра. — Они приветливо помахали на прощание последним двум парам, которые пошли дальше к их общему лагерю Зеландонии и Ланзадонии.

На следующее утро Эйла проснулась рано и радостно подумала о том, что сегодня они с Джондаларом станут мужем и женой. Лучики слабого света, предшествующего восходу солнца, проникали в щели между очень плотными, почти непроницаемыми кожаными панелями дома, слегка подсвечивая швы и очерчивая входной проем. Она немного полежала, приглядываясь к сумрачным очертаниям стенных панелей.

Она слышала спокойное дыхание Джондалара. Тихо приподнявшись, она разглядела в этом тусклом свете лицо спящего рядом мужчины. Тонкий прямой нос, квадратный подбородок, высокий лоб. Ей вспомнилось, как она первый раз изучала его лицо, пока он спал в пещере в ее долине. Он был первым человеком одного с ней вида, которого она увидела, вернее, могла вспомнить, и он был тяжело ранен. Она даже не знала, выживет ли он, но подумала, что он красавец.

Она до сих пор так думала, хотя уже знала, что мужчин обычно не называют красавцами. Любовь к этому мужчине заполнила все ее существо. Она казалась почти подавляющей, почти болезненной, мучительно всеобъемлющей и изумительно страстной. Эйле с трудом удалось сдержаться. Она тихо встала, быстро оделась и выскользнула из дома.

Весь лагерь еще спал. С этой небольшой возвышенности открывался хороший вид на долину Реки. В сумрачном свете шатры казались черными холмами, поднимающимися над темной землей, каждый шатер с центральным столбом служил кровом для многих обитателей. Предутренний лагерь, пока еще тихий, разительно отличался от дневного — шумного и суетливого, охваченного кипучей деятельностью.