Star Wars. Отверженный - Владислав Степаненко

об этом методе, я вот уже второй час представлял глубокую царапину на своём подбородке, которую оставил мне тот *****кий дроид старьевщика. Моё представление о внешнем виде раны снаружи и внутри под кожей, сейчас весело передо мной внутри сознания в объёмной 3д картинке. Было очень сложно удержать общее представление в голове и более того, постепенно «наращивать» отдельные детали, не теряя старых. Голова раскалывалась от мигрени, руки вспотели, а всё тело наполнилось необъяснимым напряжением, но у меня получалось. Я не знал, важно ли это, чтобы воображаемая рана была похожа на реальную, но, когда я представил, как ма-а-а-аленький участок царапины размером с толщину ногтя вдруг покрылся рубцовой тканью, а затем исчез, «растворившись» в нормальной здоровой коже вокруг, то испытал вдруг резкую боль в лице, словно меня иголкой со всей дури ткнули.

Не ожидав такого, я испуганно выкрикнул, дернулся и, конечно, тут же потерял всю концентрацию. Огляделся по сторонам каюты, услышал всё такой же монотонный храп Рекса и облегченно выдохнул. Никакой опасности не было. Всё было хорошо. Наш корабль по-прежнему гудел своим гипердвижком и мчал нас вперед в гиперпространстве, а я не ощущал жизни на курьере кроме рептиля.

— Фу-у-ух, — я вытер рукавом свой мокрый лоб и завалился назад, падая спиной на матрас. Кажется, попытка провалилась. Хотя… провалилась ли?

Я нащупал рукой, рядом лежащий датапад и, включив на нём камеру со стороны экрана, стал разглядывать ту самую глубокую царапину на подбородке. Не сказать, чтобы я знал её досконально, но…, кажется, в самом низу действительно появились едва заметные розоватые следы новой кожи. Я-то представлял размер всего с толщину ногтя… Мля… Неужели получилось?

Вспыхнувший во мне азарт требовал продолжение веселья, но утомленное сознание, которое и до медитации тщательно мурыжилось несколькими часами безудержного чтения всего и вся, потребовало от меня отдыха здесь и сейчас — я просто отключился.

***

Мы совершили последний прыжок на пути к нашей цели и до Татуина оставалось тринадцать часов полёта в гиперпространстве. И если мне было чем заняться, то Рекс натурально маялся всё это время. Дошло даже до того, что он стал отжиматься в небольшом коридоре, словно какой-то заключенный. И с одной стороны это было хорошо — в такие моменты он переставал ныть о том, как ему скучно, но с другой…. Душевой кабинки на таком маленьком корабле не было и теперь мне приходилось дышать специфическим запахом пота рептилии, который очень напоминал мне смесь запахов корицы и мускуса. То еще удовольствие, но благодаря этому открытию я клятвенно заверил себя, что на моём корвете появиться отдельный зал для занятий с очень хорошей вентиляцией. Мало того, что Рекс сможет заниматься там, когда ему станет снова скучно, но и я смогу начать учиться фехтованию, ведь с ним дела обстояли не так просто, как я мог думать раньше.

Меч для форсюзера был не просто палкой, которой можно красиво махать, отбивать снаряды и прорезать себе путь при необходимости. Нет. Меч был очень сложен в освоении благодаря смещенному центру тяжести и той опасности, что сам по себе излучал плазменный клинок. И только лишь Сила могла помочь в управлении со столь опасной игрушкой. Именно поэтому мечи в жизни Юнлинга появлялись почти с самого начала их обучения. Таким образом, ребенка учили в игровой форме гармонии с Силой. В жизни юнлинга появлялся первый объект, на который не просто можно было пытаться воздействовать Силой, а нужно. Забавно кстати, что учитывая всё это ни я, ни девочки не дошли до самовредительства, хотя… Я и без этого уже успел почувствовать на себя всю гамму эмоций, когда тебе отсекают конечность. Спасибо джедаям, мля.

Но поскольку о занятиях с мечом пока что не могло быть и речи, а читать за прошедшие два дня мне надоело до одури, я решил заняться тем, на что у меня уже давно чесались руки — голокронами. С собой их было у меня десять штук. Это были те, что я нашел в рюкзачке у старьевщика. Известные мне с базы Мола я решил не брать, и так ясно, что знания, спрятанные в них мне еще слишком сложны для понимания.

Ну, даже не пытаясь их вскрыть, уже можно было сказать, что семь из десяти голокронов — ситхские. Об этом можно было с большой долей уверенности судить из-за характера Силы, которую излучали эти металлические геометрические фигурки. Я её хорошо чувствовал. А вообще забавно, что ситхских голокронов здесь больше… Интересно, это потому что черному рынку больше всего нравиться что-то темное, запрещенное и опасное? Или джедаи просто лучше следят за своими голокронами в виду их большей популяции?

Ну ладно, если отбросить шутки в сторону, то выходило, что у меня тут целое состояние. Целых десять голокронов… Если они не пустые, то это минимум по полтиннику лямов за каждый. И хоть цифру я брал с потолка, но всё равно ориентировался на цену кайбер-кристаллов, которую готов был дать мне за них старьевщик, хотя… Если подумать, я и так получил эти деньги. Но, как бы не чесались у меня ручки загнать всё это добро вместе с кристаллами, осознание того, что за никчемность или ненужность, не будут отдавать такие деньги, пришло ко мне относительно недавно, когда я модернизировал свой корвет. Я вдруг понял, что один кристалл стоил почти, как вся начинка моего корабля… И ведь это не спроста… А значит такое и самому пригодиться. В будущем. Возможно. В конце концов, мы с девчонками ведь не голодаем.

Вскрывать голокроны, взвывая к духу хранителя, было опасным занятием. Джедаи, например, по определению не могли оставить подлянку, и самое страшное, чем они могли удивить — это тестом, в случае провала которого, привратник на входе либо же вообще не пускал дальше в ячейки хранения данных голокрона, либо выдавал урезанную версию вложенной информации. А вот ситхи очень даже могли. К примеру, на меня мог наброситься реальный дух Силы и проверить меня на «достоинство» не вопросами, а реальным боем насмерть. И хоть силы в таких духах было не очень много, а со временем становилось все меньше и меньше, я всё равно не мог рассчитывать на победу. Поэтому вскрывал я голокроны очень тщательно и настороже. Здравый рассудок понимал, что это меня не спасет в случае чего, и я сейчас занимаюсь откровенной попыткой суицида, но моё гипертрофированное любопытство этот рассудок успешно слало в долгое эротическое путешествие на камчатку. Но, кажись, будем живы —