Полночный прилив - Стивен Эриксон

У западных ворот неистовый перезвон колоколов возвестил о приближении армии эдур.

Воровка скрылась в люке.

Тегол повернулся лицом к западу. Спину пригревало. Денек будет жаркий, подумал он.

Рука Нисалл покоилась на плече короля, но Брис видел, что наложница едва держится на ногах. Она почти всю ночь не смыкала глаз, сидя рядом с Эзгарой Дисканаром, словно ее любовь могла уберечь короля от беды. Измученный правитель провалился в сон, он сидел на троне, как мертвец, – грузно, опустив голову на грудь. Ночью корона соскользнула с его головы и теперь валялась рядом с помостом.

Канцлер Трибан Гнол некоторое время тоже сидел рядом, но ушел с последней сменой караула. Ставший похожим на призрака после потери королевы и принца Турудал Бризад заметно постарел и осунулся. Он бродил по коридорам, ни с кем не разговаривая.

Финадд Морох Неват куда-то делся, но Брис не сомневался, что мечник, если будет нужно, вернется. Несмотря на свалившиеся на него невзгоды, Морох был отважным воином. Слухи о его поведении у Высокого форта, по мнению Бриса, не стоили слюны, вылетавшей изо рта ругавших его придворных.

Первый евнух Нифадас вместе с Брисом Беддиктом взял под свою команду остатки дворцовой стражи. Каждый вход был перекрыт баррикадами и охранялся как минимум тридцатью стражниками, за исключением Королевского прохода, в который выживший из ума седа запретил кому-либо заходить. Вокруг дворца в разных точках Летераса занимал позиции местный гарнизон под началом финадда Геруна Эберикта. Солдат было слишком мало, чтобы удерживать ворота или стены, но они все равно готовились к бою. По крайней мере, так думал Брис. Последнее время он почти не отходил от трона, а Герун, взяв на себя командование гарнизоном, больше не появлялся во дворце.

Благодаря заклинанию Нифады королевский поборник крепко проспал на скамье у главного входа в тронную залу добрые полдюжины ударов колокола. Слуги разбудили его к завтраку – день начинался с неестественной обыденностью. Озябнув под доспехами в пропотевшей одежде, Брис быстро поел и подошел к сидящему напротив него на другой скамье Нифадасу.

– Первый евнух, теперь ваша очередь отдыхать.

– Поборник, мне не нужен отдых. У меня было мало работы, я совершенно не устал.

Брис заглянул ему в глаза. Взгляд евнуха – острый и настороженный – совершенно не походил на маску ленивого безразличия, которую тот обычно являл миру.

– Как вам угодно, – ответил Брис.

Первый евнух улыбнулся.

– Наступает наш последний день, финадд.

Брис нахмурился.

– Нет никаких причин считать, что эдур лишат вас жизни, Нифадас. Ваша мудрость, как и канцлера, еще пригодится.

– Мудрость? Вы мне льстите, финадд.

Первый евнух замолчал.

Брис глянул на трон и приблизился к Нисалл.

– Первая наложница, король не скоро проснется. – Он взял женщину за руку. – Не волнуйтесь, – продолжал Брис, почувствовав сопротивление, – прилягте вон на той скамье, она недалеко от трона.

– Почему, Брис? Почему все рухнуло так быстро? Непостижимо.

Брис вспомнил тайные встречи, на которых Нисалл с Уннутал Хебаз и Нифадас с королем в раздиравших королевский двор атмосфере всеобщей подозрительности плели козни и интриги. В то время первой наложнице было не занимать уверенности в себе, глаза ее светились хитростью. Летерийцы относились к эдур с их землями как к жемчужине, которую осталось лишь выковырнуть из раковины.

– Не могу знать, Нисалл.

Первая наложница позволила отвести себя от тронного помоста.

– Так тихо… Уже утро?

– Да, солнце встало.

– Он не покинет трон.

– Ясное дело.

– Ему… страшно.

– Вот, Нисалл, ложитесь здесь. Возьмите подушки. Не очень удобно, но…

– Ничего. Все хорошо. Спасибо.

Глаза женщины закрылись, как только она улеглась. Брис постоял немного рядом. Первая наложница крепко спала.

Финадд развернулся и прошел в коридор с низкими сводами. Чуть поодаль на центральной плите пола, свернувшись калачиком, спал седа.

Над стариком склонился Герун Эберикт. С мечом в руке.

Брис осторожно подошел.

– Финадд!

Герун бросил на него равнодушный взгляд.

– Королевская вольница имеет предел, Герун Эберикт.

Тот лишь оскалил зубы.

– Он выжил из ума, Брис. Убить его – акт милосердия.

– Не тебе судить.

Герун склонил голову набок.

– Ты решил помешать?

– Да.

Поколебавшись, Герун отступил назад и вставил меч в ножны.

– Считай, что ему повезло. Еще пара ударов сердца и…

– Почему ты здесь?

– Все мои солдаты уже расставлены по местам. Что еще делать?

– Командовать ими.

Герун громко фыркнул.

– У меня сегодня есть дела поважнее.

Брис промолчал, взвешивая, не стоит ли прикончить наглеца прямо на месте.

Герун, словно угадав мысли поборника, осклабился еще шире.

– Возвращайся к своим обязанностям, Брис Беддикт. – Он подал знак, и в коридор вошла группа подчиненных ему стражников. – Тебе положено сложить голову за короля. В любом случае, – бросил он, удаляясь, – ты лишь подтвердил мои предчувствия. За это – отдельное спасибо.

Что важнее – честь или родная кровь?

– Я понял, чего ты хочешь, Герун Эберикт. И предупреждаю: на этот раз ты не сможешь прикрыться королевской вольницей.

– Ты от имени короля говоришь? Брис Беддикт, не много ли ты на себя берешь?

– Король приказал тебе командовать гарнизоном и оборонять город, никто не разрешал тебе оставлять пост и заниматься сведением личных счетов.

– Оборонять город? Ты ведь не дурак, Брис. Если гарнизону угодно героически стоять до конца, я им не помеха. Мне же хочется пережить проклятое нашествие. Тисте эдур меня совершенно не пугают. – С этими словами он повернулся и вышел в сопровождении личной гвардии.

Честь или родная кровь? У меня нет выбора. Тегол, прости меня.

Бугг, почти никого не застав на стене, не удивился. Ни один стражник не преградил дорогу; всю гарнизонную охрану, похоже, бросили на защиту узких мест города. Станут ли солдаты сопротивляться всерьез, сказать было трудно. Однако с их появлением улицы быстро опустели.

Слуга, облокотившись на зубец стены, наблюдал за продвижением армии эдур по западной дороге. Поглядывая время от времени в левую сторону, он одновременно следил за приближением флота и гигантского демона смерти под ним. Существо это занимало пространство реки почти на половину лиги. Грозная жестокая тварь жаждала освободиться от магических оков.