Река надежды - Соня Мармен

Cheannaird! Пес подбежал и принялся с лаем бегать вокруг дерущихся. Очень скоро Этьен подмял Александера под себя, и у того снова нестерпимо заныла нога. Искаженное ненавистью лицо промелькнуло у шотландца перед глазами, потом он увидел кулак… Удар, полученный в левую скулу, был так силен, что Александер застонал. У него зазвенело в голове, во рту появился металлический привкус крови.

– Что ты сделал с золотом?

Резкий голос Этьена почти полностью заглушали звон в ушах и лай собаки. Разозленный его молчанием, канадец ударил снова. Александер услышал хруст и задохнулся от боли – Этьен, наверное, сломал ему нос. Он повернул голову, чтобы сплюнуть кровь, когда взгляд его упал на пистолет. Мысли с лихорадочной скоростью проносились в голове. Что предпринять? Как убедить этого мерзавца, что у него нет золота?

Тем временем Этьен схватил его за ворот рубашки и заставил подняться.

– Что ты сделал с золотом?

На него было страшно смотреть. Этьен явно был не в себе.

– Я… я его отдал!

– Отдал? Отдал все золото? Кому?

– Монахам.

– Монахам?

– На богоугодные дела.

Этьен попытался пнуть ногой собаку, и та зашлась лаем.

– Ты – придурок, Макдональд! Наши священники лижут английским чиновникам сапоги! Делают все, что те приказывают!

Этьен, бледный как смерть, с трудом переводил дух. Ошеломленный, он качал головой, словно не мог поверить в услышанное. Он тоже вспомнил о пистолете и решил его подобрать. Но Александер сделал это первый. Снова завязалась ожесточенная драка, и Этьену не понадобилось много времени, чтобы и на этот раз выйти победителем. Завладев наконец пистолетом, он приставил холодное дуло к глазу противника, и тот моментально замер. Прерывисто дыша, Этьен, казалось, задумался. Александер ожидал, когда же раздастся роковой щелчок и его череп разлетится на куски. Мысли его обратились к Изабель и детям.

– Вставай!

Этьен вскочил на ноги. С трудом сглотнув, Александер подчинился. Шурин ткнул его дулом в поясницу и подтолкнул к пшеничному полю.

– Жаль, что придется снова сделать Изабель вдовой, но… Если уж я не могу заполучить сундук, то хотя бы отомщу за Марселину!

– Это не он убил твою Марселину! – крикнул кто-то у них за спиной.

Круто повернувшись, мужчины увидели перед собой разъяренную Изабель. Перед собой она держала охотничье ружье – оно всегда стояло в чулане на случай, если дикий зверь подойдет слишком близко к дому.

– Тебе это не к лицу, сестренка! Изабель играет в войнушку!

– Я буду играть в войнушку, если ты меня вынудишь, Этьен!

Уверенным движением она передернула затвор. И вдруг она увидела залитое кровью лицо Александера и вскрикнула. С циничной усмешкой на устах брат пристально смотрел на нее. Вокруг радостно пели птицы. Потянулись секунды. Изабель почувствовала, как палец задрожал на спусковом крючке. Она набрала в грудь побольше воздуха и снова посмотрела на Александера. Тот гладил по голове сидящую у ног собаку. По губам мужа она прочла просьбу уйти. Ну уж нет, никуда она не уйдет! Изабель решительно помотала головой и перевела взгляд на брата, который за это время не шелохнулся.

– Уходи, Этьен!

– Сначала я получу свое, а потом уйду!

– Хочешь отомстить? Думаешь, все переменится и ты получишь назад все, чего лишился, если убьешь Александера? Ты бредишь, Этьен! Ты потратил свою жизнь на интриги и махинации! Не важно, делал ты это во благо Новой Франции, ради Марселины или же… из ненависти к моей матери. В сердце у тебя была только жажда мести, благо повод ты всегда находил! Только не говори мне, Этьен, что, если ты убьешь хоть кого-нибудь, чтобы отомстить за Марселину, у тебя на душе станет легче! Видеть чужое счастье – вот что для тебя невыносимо! Потому что у тебя самого не получается стать счастливым. Ты всегда был таким, и я не знаю почему. Но больше всего на свете тебе хочется разрушить мою жизнь!

– Ха! Ха! Ха! Иза, что ты несешь! Вздор!

– Да неужели?

Их взгляды встретились, и она поджала губы от презрения и страха. От взгляда этих черных глаз у нее мороз продирал по коже. Ее тело сотрясалось от нервной дрожи, передаваясь наставленному на Этьена ружью. Нет, у Этьена с Шарлем-Юбером нет ничего общего! Они не похожи ни внешне, ни по характеру. Это напомнило ей, что Шарль-Юбер не ее родной отец. Изабель была потрясена. Единственное утешение заключалось в том, что с человеком, который стоит сейчас перед ней, ее не связывают узы крови.

– Может, отчасти ты и права. Ты так похожа на эту гарпию Жюстину…

– Никто не просил тебя любить Жюстину! Но ты мог бы с уважением относиться к чувству, которое питал к ней твой отец.

– Отец не понимал, с кем имеет дело! Она вила из него веревки, как, впрочем, и ты! Нет, Иза, тебе этого не понять…

– Конечно! Мне не понять, как у человека может быть такое черное сердце! Ты хоть кого-нибудь любил в своей жизни, Этьен? Делал ли ты хоть что-нибудь во благо, а не ради разрушения?

Он моргнул, сжал кулаки, обдумывая слова сестры. Теперь он смотрел на Александера, который не осмеливался шелохнуться.

– Я любил, Иза! Поверь, я любил!

Изабель вскинула брови и издала презрительный смешок.

– Кого же это? Перрену?

– Мари-Эжени, мать моей дочки!

– Служанку в доме Гийеменов?

Этьен покраснел от ярости.

– Да, Мари-Эжени была служанкой, как твоя Мари, но я ее любил! Но для твоей матери она была недостаточно хороша! Сын одного из богатейших торговцев Квебека не может жениться на служанке или, что еще хуже, на индианке! Нет, никогда! Это же неприлично!

– Марселина говорила, что ее мать умерла…

– Умерла? Сразу после родов Мари-Эжени продали в рабство, Иза! Она не умерла! Я в то время был на Озерах, и твоя мать, разумеется ничего не сказав отцу, дала Гийеменам денег, чтобы они избавились от нее! Когда я вернулся, ее уже увезли в колонии, и мне не удалось выяснить, куда именно. На мое счастье, работорговец не захотел возиться с младенцем. Гийемены отдали девочку на воспитание бездетной паре. Отец, конечно, ничего не знал о Марселине. А зачем мне было рассказывать? Даже если бы он и отправил Жюстину восвояси, в Ла-Рошель, меня бы он тоже выставил из дома и лишил наследства!

Изабель в смятении смотрела себе под ноги. Когда она подняла глаза, то прочла во взгляде брата проблески безумия.

– Этьен, уходи! Оставь нас в покое! Ты ничего от нас не добьешься. Золото…

– К черту это проклятое золото!

– Тогда что? Ты хочешь отомстить мне за мать, лишив того, что она отняла у тебя? Хочешь отомстить нам за то, что двое насильников сделали с твоей дочкой? Или хочешь отплатить за то, что так и не смог прибрать к рукам золото Голландца?