Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Следовательно, предпринятая атака имела смысл: нападение на Израиль поставило бы Ирак под угрозу уничтожения, таким образом, в приоритете должно было стоять нападение на Иран.

Связи Израиля и Ирана часто озвучивались в публичных речах Саддама и ведущих представителей иракского руководства, которые возбужденно ссылались на принятие Ираком лидерства над арабами во всем мире. Нападение на Иран в 1980 году было представлено как заявление прав на земли, которые «вымогались» во время территориального урегулирования 1975 г. Это могло дать надежду другим, объявил Саддам своим высокопоставленным чиновникам, и побудить «всех людей», у которых были отобраны земли, подняться и заявить о том, что принадлежит им по праву, – это сообщение было предназначено прежде всего для палестинцев[1957]. Саддам убедил себя в том, что вторжение в Иран могло способствовать делу арабов повсеместно. Ввиду такой извращенной логики было неудивительно, что премьер-министр Израиля Менахем Бегин описывал Ирак как «наиболее безответственный арабский режим, за исключением, возможно, Каддафи»[1958].

Саддама раздражала сама мысль о революции в Иране, он негодовал, говоря о том, что удаление шаха и подъем Хомейни были «полностью американским решением». Волнения стали началом большого плана США, заявил он, которые будут использовать мусульманских духовных лиц, «чтобы напугать людей в Персидском заливе, чтобы получить влияние и воздействовать на ситуацию в регионе» так, как американцы сочтут нужным[1959]. Подобная паранойя перемежалась с моментами просветления, например, когда иракский лидер сразу понял значение советских действий в Афганистане и что это может означать для Ирака. Поступит ли СССР точно так же в будущем, чтобы заполучить Багдад, спрашивал он, создадут ли Советы марионеточное правительство и в Ираке «под предлогом оказания помощи»? «Так ли, – спросил он Москву, – вы будете относиться к другим своим друзьям в будущем?»[1960]

Его опасения только росли, в то время как в СССР работали над увеличением антиамериканских настроений в Иране и установлением тесных связей с Хомейни и его окружением[1961]. Саддам понимал, что это было потенциально опасно и что Ирак может быть выброшен Москвой за борт в пользу его соседа. «Советское проникновение в регион… должно быть сдержано», – сообщил он дипломатам из Иордании в 1980 году[1962]. Чувствуя, что изоляция усиливается, он был готов отвернуться от своих советских покровителей, которые стояли за его приходом к власти в 1970-е годы.

Его разочарование было одной из причин, почему Советский Союз не был проинформирован о предстоящем нападении до того дня, когда оно началось, и в результате он получил ледяной комментарий из Москвы[1963]. По данным иракской разведки, на тот момент Иран страдал от «удушья экономического кризиса» и не был в состоянии «полномасштабно защищать себя (сам)», и это было слишком хорошей возможностью, чтобы ее упустить[1964].

Падение шаха привело в движение экстраординарную цепь событий. К концу 1980 года весь центр Азии находился в постоянном движении. Будущее Ирана, Ирака и Афганистана находилось в руках их лидеров и зависело от их выбора, а также от вмешательства внешних сил. Предугадать, каким путем пойдет каждая из этих стран, не говоря уже о регионе в целом, было практически невозможно. С точки зрения США, наилучшим решением было пытаться выкарабкаться, играя за все стороны. Результаты были катастрофическими: семена антиамериканских настроений были посажены еще в начале XX века, и было неизбежно, что они вырастут в полнокровную ненависть, однако именно политические решения США за последние два десятилетия XX века послужили отправной точкой для формирования отношения к Америке всех стран, находящихся между Средиземноморьем и Гималаями.

Несомненно, Соединенные Штаты имели все возможности для действий в 1980-х годах. Вначале иракское нападение казалось благословением для американских политиков, которые видели в агрессии Саддама Хусейна возможность открыть переговоры с Тегераном. Советник президента Картера по национальной безопасности Бжезинский не делал секрета из того, что иракское нападение было потенциально позитивным событием. Оно позволяло оказать давление на Иран с целью освобождения заложников, отмечал старший консультант, участвовавший в кризисных встречах, которые происходили в этот период[1965]. Давление на режим Хомейни усиливалось вследствие того, что для отражения нападения он остро нуждался в запасных частях для военной техники, которые ранее приобретались в США. Иранцы были уведомлены, что Вашингтон может решить предоставить соответствующие материалы, стоимость которых составляла сотни миллионов долларов, в том случае, если будут освобождены заложники. Тегеран просто проигнорировал это предложение, которое было одобрено лично президентом США[1966]. Уже не в первый раз Иран был на шаг впереди: его агенты оказались столь находчивы, что закупили все необходимые запасные части в других странах, в том числе во Вьетнаме, который имел большие запасы американского оборудования, захваченного во время войны[1967].