Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Несмотря на всю свою организационную несогласованность, сопротивление безжалостной мощи советской военной машины оказалось выматывающим и деморализующим. Террористические атаки стали неотъемлемыми элементами жизни в крупных городах, а также вдоль шоссе Саланг, пути, который вел из Узбекистана на юг, в Герат и Кандагар. Он был главной артерий, по которой войска и техника поступали в Афганистан из СССР. В отчетах, отправляемых обратно в Москву, отмечался тревожный рост числа враждебных инцидентов, а также трудности идентификации преступников: повстанцы были тщательно проинструктированы. В памятке говорилось, что они должны слиться с местным населением, чтобы их не могли обнаружить[1989].

Растущий успех афганских повстанцев впечатлял. В 1983 году, например, отряд во главе с Джалалуддином Хаккани смог захватить два танка Т-55 вместе оружием, которое включало зенитные орудия, ракетные пусковые установки и гаубицы, защищавшие туннели вблизи Хоста недалеко от границы с Пакистаном. Теперь они использовались во время нападений на конвои, проходящие по автомобильным дорогам. Это позволяло осуществлять эффективную пропаганду, которая помогла убедить местное население в том, что руки могучего СССР в крови[1990].

Подобные триумфы деморализовали советские войска, которые отреагировали достаточно жестоко. Некоторые писали о «жажде крови» и неутолимой жажде мести, возникавшей при виде погибших и раненых товарищей. Репрессии были ужасными: убивали детей, насиловали женщин, а каждый гражданский подозревался в принадлежности к моджахедам. Это создало порочный круг, в который вовлекались все больше и больше афганцев, поддерживавших повстанцев[1991]. По словам одного из комментаторов, на советских командиров это действовало отрезвляюще. Становилось понятно, что сокрушительная мощь Красной армии не смогла сломать неуловимого, хоть и скоординированного врага[1992].

Сила повстанцев впечатлила США, для которых советская экспансия в Афганистане больше не являлась проблемой. К началу 1985 года мысли обратились к победе над СССР и выводу Советов из страны в целом[1993]. В марте президент Рейган подписал Директиву о национальной безопасности – 166, в которой говорилось, что «конечной целью политики (США) является удаление советских войск из Афганистана». Для того чтобы добиться этого, необходимо было повысить военную эффективность афганского сопротивления[1994]. Что это означало, стало ясно очень скоро – были резко увеличены объемы оружия, поставляемого повстанцам. Это решение вызвало продолжительную дискуссию о том, нужно ли включать в эти поставки ракеты Stinger – грозные переносные пусковые установки, способные сбивать самолеты в диапазоне трех миль, обладавшие значительно большей точностью, чем другие виды оружия[1995].

Бенефициарами этой новой политики были такие люди, как Джалалуддин Хаккани, чьи достижения в борьбе с советской властью и религиозная преданность настолько убедили американского конгрессмена Чарли Уилсона, который позже стал героем блестящего голливудского блокбастера «Война Чарли Уилсона» (2007 года), что он описывал его как «саму доброту». Принимая во внимание доступ к более широкому ассортименту вооружения, Джалалуддин смог разработать свою собственную позицию на юге Афганистана. Его бескомпромиссные взгляды были подкреплены военными успехами, что стало возможным благодаря потоку американского оружия после 1985 года. Это не означало, что он был лоялен по отношению к США. На самом деле он должен был стать бельмом на глазу Америки: после событий 11 сентября 2001 года он был назван третьим самым разыскиваемым человеком в Афганистане[1996].

Таким образом, США поддерживали около пятидесяти командиров, выплачивая им фиксированную сумму в размере 20 000–100 000 долларов в месяц в зависимости от результатов и общественного положения.

В результате проявления симпатии Саудовской Аравии к заявлениям воинствующего ислама, пропагандируемого сопротивлением, и желания помочь преследуемым мусульманам было существенное увеличение денежного потока из Саудовской Аравии в поддержку моджахедов. Мужчины из Саудовской Аравии, которые следовали своей совести и сражались в Афганистане, очень высоко ценились. Усама бен Ладен, человек с хорошими связями, красноречивый и очень обаятельный, прекрасно подходил для распределения крупных денежных сумм от саудовских благотворителей. Доступ к этим ресурсам позволил ему стать важной фигурой в движении моджахедов в целом[1997]. Однако значение этого стало очевидным позже.

Поддержка сопротивления со стороны Китая также имела долгосрочные последствия. Китай заявил о своей оппозиции к советскому вторжению еще в самом начале, предвидя неудобные последствия экспансионистской политики. Действия СССР в 1979 году были «угрозой миру и безопасности в Азии и во всем мире», как писали в одной ежедневной китайской газете того времени; Афганистан – не настоящая цель для Советов, которые намеревались использовать страну просто как «трамплин для продвижения на юг к Пакистану и всему субконтиненту»[1998].

Те, кто оказывал сопротивление советской армии, активно поддерживались Бейджином, включая поставки оружия в объемах, которые постоянно увеличивались с 1980-х годов. На самом деле, когда американские войска захватили талибов и базы «Аль-Каиды» в Тора-Бора в 2001 году, они обнаружили большие запасы китайских реактивных гранатометов и многоствольных ракетных пусковых установок, наряду с минами и винтовками, которые были направлены в Афганистан еще два десятилетия назад. Помимо шагов, о которых им пришлось пожалеть, китайцы также набирали и обучали уйгурских мусульман, прежде чем помочь им вступить в контакт с моджахедами и присоединиться к ним[1999]. Радикализация Западного Китая создает проблемы до сих пор.