Врата Мёртвого Дома - Стивен Эриксон

Он попытался воскресить в памяти образ разрушенного города — своей родины, — но там остались лишь тени. Решимость сменилась сомнениями. Он уже не верил собственным воспоминаниям. Глупость! Икарий прервал бессчётное число жизней. Кто бы на самом деле ни разрушил мой родной город…

Его руки сжались в кулаки.

Моё племя — поплечницы — не предало бы меня. Чего стоят сны Икария? Ягг ничего не помнит. Ничего настоящего. Его хладнокровие размягчает истину, стирает острые грани… смешивает все цвета, покуда память не будет выписана заново. Вот и всё. Это доброта Икария пленила меня…

Сжатые кулаки ныли. Он посмотрел на своих спутников, вгляделся в умиротворённое выражение залитого кровью лица ягга.

Треморлор тебя не получит. Я не позволю так себя использовать. Если Безымянные захотят тебя отдать, пусть приходят сами, и прежде им придётся иметь дело со мной.

Он поднял глаза, всмотрелся в сердце лабиринта. Треморлор. Протянешь к нему свои корни — вкусишь ярости воина-трелля, узришь его боевые сны, в которых древние духи оседлали его плоть в танце разрушения. Это я обещаю — и тем самым предупреждаю.

— Говорят, — пробормотал рядом Скрипач, — что Азаты забирали даже богов.

Маппо посмотрел на солдата исподлобья.

Скрипач прищурился, глядя на пышные стены со всех сторон.

— Какие же Старшие боги, чьи имена забылись за тысячи лет, томятся здесь? Когда они в последний раз видели свет? Когда в последний раз могли пошевелиться? Способен ты представить себе такую вечность? — Он перехватил арбалет поудобнее. — Если Треморлор умрёт… вообрази, какое безумие обрушится на мир.

Трелль помолчал, затем прошептал:

— Что за стрелы ты мечешь в меня?

Скрипач приподнял брови.

— Стрелы? Ничего такого я не хотел. Просто я себя чувствую так, будто на меня плащ из гадюк надели.

— Треморлор не охотится за тобой, солдат.

Скрипач криво улыбнулся.

— Иногда выгоднее быть никем.

— Вот теперь ты точно издеваешься.

Улыбка сапёра померкла.

— Прислушайся к своим чувствам, трелль. Треморлор здесь — не единственный охотник. Каждый пленник в древесных стенах чувствует нас. Они могут шарахаться от вас с Икарием, но такой страх не удержит их от всех остальных.

Маппо отвёл глаза.

— Прости. Я мало думал о других, как ты заметил. Но не считай, что я бы колебался, возникни нужда защитить вас. Не мне преуменьшать честь — быть вашим спутником.

Скрипач резко кивнул, поднялся.

— Солдатский прагматизм. Нужно было выяснить, так или эдак.

— Я понимаю.

— Прости, если обидел.

— Ничего. Просто укол кончиком ножа — ты меня разбудил.

Искарал Прыщ, который сидел на корточках в нескольких шагах от них, начал бормотать, брызгая слюной:

— Мути водичку, да! Тягай его преданность туда-сюда — отлично! Узрите стратегию молчания, покуда жертвы растравляют себя бессмысленными спорами и раздорами. О, да, многому научился у Треморлора и выберу подобную стратегию. Молчание, незаметная, насмешливая улыбка, намекающая, что я знаю больше, чем на самом деле, аура загадочности, да, и сокровенного знания. И никто не догадается, что я теряюсь в догадках среди своих безумных иллюзий и иллюзорных безумств! Слой мрамора да покроет изношенный кусок песчаника. Видишь, как они на меня уставились? Гадают — все гадают, что кроется в моём тайном источнике мудрости…

— Давайте его убьём? — пробормотал Крокус. — Хоть избавим таким образом от страданий.

— И пожертвуем таким развлечением? — проворчал Скрипач. Он снова занял своё место во главе отряда. — Пора идти.

— Разбалтывай секреты, — проговорил верховный жрец совершенно другим голосом, — чтобы они считали тебя бессильным.

Остальные резко обернулись к Искаралу.

Прыщ блаженно улыбался.

Рой ос взлетел над стеной из переплетённых корней, промчался у них над головами и скрылся из виду. Оборотень не обратил на спутников никакого внимания. Скрипач вздохнул и почувствовал, что сердце возвращается на место в груди. Некоторых д’иверсов он боялся больше, чем прочих. Звери — одно дело, но вот насекомые…

Скрипач взглянул на остальных. Икарий безвольно обвис на руках у Маппо. На голове ягга виднелась кровь. Трелль смотрел за спину сапёру — на здание, которое ждало их. В чертах Маппо сквозила боль — такая открытая, откровенная, что лицо трелля стало похоже на лицо ребёнка, на нём была написана мольба, невыразимо искренняя потому, что оставалась совершенно неосознанной. В такой немой просьбе было очень трудно отказать.

Скрипач встряхнулся, отвлёкся от Маппо и его груза. Позади трелля защитным кордоном стояли Апсалар, её отец и Крокус. А за ними — Искарал Прыщ и Псы. Пять пар звериных глаз и одни человеческие горели решимостью — сомнительные союзники у нас в арьергарде, вот и говори про несвоевременный раскол, — и предметом этой решимости было тело на руках у Маппо.

Сам Икарий пожелал такого исхода, и этими словами разбил сердце треллю. Цена покорности — ничто по сравнению с болью отказа. Но Маппо готов отдать жизнь за это, и мы, скорее всего, поступим так же. Никто из нас — даже Апсалар — не настолько бессердечен, чтобы просто стоять и смотреть, как Дом заберёт ягга. Худов дух, мы — дураки, а Маппо — самый большой дурак из всех нас…

— О чём думаешь, Скрип? — спросил Крокус, но по его тону было понятно, что он неплохо представляет себе ответ.

— Есть у сапёров такое выражение, — пробормотал Скрипач, — «дурень лупоглазый».

Даруджиец медленно кивнул.

В других коридорах лабиринта началось пленение. Оборотни — самые сильные, выжившие, те, кто смог забраться так далеко, — начали штурмовать Дом Азатов. В воздухе раскатилась какофония оглушительных криков. Треморлор защищался единственным доступным ему способом — поглощая. Но их слишком много, они приходят слишком быстро. Трещало дерево, разлетались в щепки клетки из корней, звуки были такие, словно целый лес подвергался уничтожению, ветка за веткой, ствол за стволом: неумолимый вал — всё ближе и ближе к самому Дому.

— У нас мало времени! — зашипел Искарал Прыщ, вокруг него возбуждённо вились Гончие. — Твари идут за нами! Твари! Что я непонятного говорю?

— Он ещё может нам понадобиться, — сказал Скрипач.

— Ну да! — воскликнул верховный жрец. — Трелль может его швырнуть, как мешок с зерном!

— Я его могу быстро на ноги поставить, — прорычал Маппо. — У меня с собой ещё несколько эликсиров Дэнула из твоего храма, Искарал Прыщ.

— Пойдём, — сказал сапёр. За ними действительно двигалось какое-то создание, воздух наполнил пряный запах оборотня. Псы отвлеклись от Маппо с Икарием и теперь явно нервничали, переминаясь с лапы на лапу. Коридор резко поворачивал в двадцати шагах от огромных собак.