Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон

— Затем мы проложим свою, — ответил Экреч.

Шип кивнул. Туркану сказал:

— Темное солнце само придет сюда.

— Мы устроим засаду, — пообещал демон.

Чародей в очередной раз залюбовался троллями. Он предполагал, что этих существ вывели маги еще в незапамятные времена. В качестве телохранителей. Сейчас в его распоряжении их было две дюжины, что неудивительно, если вспомнить, сколько силы он накопил. Теперь Шип был подобен маяку, за которым тролли последуют куда угодно. Он больше не считал их уродливыми. Напротив, они казались ему изумительным, совершенным инструментом, прекрасно ложившимся в руку, будто сделанным специально под нее.

Шип постучал посохом по земле и приказал своим капитанам:

— Идите.

Настоятельница ощутила колдовство Шипа. Ей хотелось отдохнуть, но события стали разворачиваться быстрее, чем она рассчитывала. Теперь она сидела на кровати и цеплялась за нити силы.

Она ощутила его там, во тьме, планирующего разрушить ее дом. Недобро прищурившись, настоятельница нащупала глубоко запрятанную, но не порванную связь с ним.

«Предатель!» — воскликнула она, вкладывая в одно слово все презрение, на которое только способна женщина.

«София!» — крикнул он в эфир.

Пожилая монахиня обрушила на него все свое негодование, и яд ее слов достиг цели. Секундного замешательства хватило, чтобы прочитать все, увидеть западню, готовую встретить ее друзей, увидеть предателя, о существовании которого она давно догадывалась.

В следующее мгновение она с развевающимися волосами кометой летела во внутренний двор, шлепая босыми ногами по каменному полу.

Настоятельница ощутила ответный удар, успела возвести защиту и поняла, что он поступил так же. Его защита поднималась медленнее, но была сравнима со стальной стеной, через которую невозможно почувствовать даже его присутствие. Осталась лишь уверенность, что он где–то там. На бегу женщина молилась: она просила Бога о его погибели.

Молодой капитан седлал коня. Тем же были заняты и два десятка рыцарей позади него.

— Вам нельзя ехать! — закричала она. — Он будет вас ждать! Это ловушка!

Капитан понимающе улыбнулся и жестом подозвал Майкла, державшего его бацинет.

— Он уже наступает, не так ли? — спросил он и отдал приказ рассаживаться по коням.

Настоятельница попыталась схватить коня за узду, но животное чуть не укусило ее за пальцы. Она едва успела отдернуть руку. Конь получил укоризненный шлепок по шее от капитана, но шагнул вперед и гордо задрал голову, как бы говоря: «Если б захотел, то укусил бы».

— Да, он наступает.

Оруженосец надел шлем на голову капитана и потянул вниз бармицу. Красный Рыцарь расправил плечи. Другие оруженосцы помогали своим господам надеть перчатки, передавали в руки тонкие, как молодые деревья, копья, увенчанные длинными стальными наконечниками.

Снизу настоятельница видела под шлемом лицо капитана. Он усмехался.

— Я все знаю. Почувствовал через вас, — засмеялся молодой мужчина. — Что вы ему сделали?

— Высказала все, что думаю, — ответила она. — Отвергнуть женщину, и ради чего — ради силы?

Настоятельницу тоже пробрал смех, но он вышел каким–то нездоровым.

— Могу себе представить, наверное, это был болезненный удар.

Пока капитан говорил, Майкл вертел шлем в разные стороны, чтобы тот сел как можно лучше.

— Ничего страшного, еще ударю по его самолюбию так, что он пожалеет. Я успела заглянуть в его разум. В крепости есть предатель.

— Говорю вам, все это я знаю, — успокоил ее капитан. Его губы искривились в недоброй ухмылке. — Наш предатель передает врагу неверную информацию и не подозревает об этом. Поэтому действовать нужно или сейчас, или никогда. Пусть расставляет ловушки, сколько ему будет угодно. Иногда, чтобы добиться успеха, нужно лететь сломя голову, наплевав на здравый смысл. А он слишком осторожен, всегда хочет действовать наверняка.

От капитана веяло избытком силы, которую он успел собрать.

— Мы оба хотим сражаться, и кто–то из нас совершает большую ошибку. Все, что нам остается, — сделать так, чтобы ошибку совершил он. Берегите себя, моя госпожа.

Главные ворота распахнулись.

— Все за мной, — приказал Красный Рыцарь.

Настоятельница отступила на безопасное расстояние и наблюдала за их отъездом. Твердость принятого решения, казалось, слышалась даже в стуке копыт. Наконец в сторону ворот развернулись и остальные рыцари. Некоторые подъезжали к ней: Фрэнсис Эткорт и Роберт Лилиард получили ее благословение, последний отсалютовал в знак признательности. Томас Даррем так низко поклонился, что едва не потерял равновесие.

В воротах Красный Рыцарь остановился. На балконе лазарета он заметил Амицию. Послушница увидела, как он дотронулся до ее платочка на плече, и склонила голову на прощание. Грендель привстал на задних ногах и резво пустился сквозь проем. Спустя секунду он исчез во тьме.

Настоятельница повернулась к стоявшему рядом Бенту:

— Скажи всем, чтобы прятались за стенами и затихли. Все до единого!

Она пронеслась по внутреннему двору, отдавая приказы.

Под звон набата из бараков выбежали лучники в полном облачении и заняли свои места, готовые к бою. Каждый знал цену поражению.

Настоятельница обвела взглядом крепость и осталась довольна. Немного раздосадованная от того, что у нее не осталось времени добраться до отца Генри, она бросилась в часовню.

С отвращением отец Генри наблюдал, как настоятельница разговаривала со своим мальчиком на побегушках. Все они — исчадия сатаны: и эта тварь, и эти наемники, и эти ее сестры. Он окружен ведьмами и колдунами. Он в самом центре преисподней. Хватит с него безделья. У него есть сила, способная их уничтожить. Есть нужные приспособления, которыми изгоняют зло из этого мира. Он знал, конец его близок — всю жизнь приходилось ему терпеть боль и унижения лишь за то, что у него была своя правда. О чем он сожалел, так это о том, что ничего не может поделать с наемником. Этот человек — сам дьявол во плоти.

Отец Генри отправился в часовню, где собрались двенадцать сестер, но он–то знает — это не настоящие сестры. Это круг ведьм! Собрались здесь, чтоб глумиться над Богом своими нечестивыми молитвами.

Он заставил себя улыбнуться Мирам. Но та была слишком занята и не ответила. Так хочется прирезать ее здесь же. Ее и всех остальных.

Опустив глаза, чтоб никто не смог прочитать его мысли, отец Генри тихонько проскользнул мимо сестер к алтарю и встал позади него. Достал тяжелый деревянный посох, другой рукой безошибочно нащупал ту единственную стрелу, которая была ему нужна.