Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

организации должны активизировать свою работу особенно в сельской местности на Украине. Они должны помнить, что до тех пор, пока не будет искоренен немецко-украинский национализм, невозможно восстановить экономику и национальную культуру Украины».

Если немцам, несмотря на их жестокий в целом оккупационный режим, удалось, как признают сами русские, породить антисоветские настроения в Белоруссии и на Украине, особенно среди ярых приверженцев частной инициативы, то, по-видимому, существовала аналогичная опасность воздействия на советских солдат буржуазного образа жизни в таких странах, как Румыния, Польша, Венгрия, Чехословакия.

Таковы были некоторые новые проблемы, вставшие перед советским народом в связи с приближением окончания войны. Следует отметить, что их решение не внушало каких-либо серьезных трудностей или «кризиса», на что напрасно рассчитывали недоброжелатели СССР в западных странах.

Часть восьмая

Победа

Глава I

В Германию

Колонна 4-го гвардейского танкового корпуса следует на Берлин. Апрель 1945 года

Завершающее наступление Красной Армии началось 12 января 1945 г. и закончилось капитуляцией фашистской Германии примерно четыре месяца спустя. На другой день после начала наступления Совинформбюро опубликовало следующую сводку: «Войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева (начальник штаба – генерал Соколовский), перейдя в наступление 12 января из района западнее Сандомира, несмотря на плохие условия погоды, исключающие боевую поддержку авиации, прорвали сильно укрепленную оборону противника на фронте протяжением 40 км.

Решающее значение в прорыве обороны противника имела мощная и хорошо организованная артиллерийская подготовка.

За два дня наступательных боев войска фронта продвинулись вперед до 40 км, расширив при этом прорыв до 60 км по фронту. В ходе наступления наши войска… заняли более 350 населенных пунктов».

Заявление о том, что наступление началось «без боевой поддержки авиации», имеет свою дипломатическую историю.

В 1948 г. Наркоминдел опубликовал переписку между Черчиллем и Сталиным за период до и во время январского наступления [Автор имеет в виду историческую справку «Фальсификаторы истории», изданную Советским информационным бюро. – Прим. ред.]. 6 января 1945 г., после того как немцы предприняли наступление в Арденнах, поставившее англо-американские войска в «тяжелое положение» (как говорилось в советской публикации) и угрожавшее Англии «вторым Дюнкерком», Черчилль направил Сталину следующее послание:

«На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете… насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать… Можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января… Я считаю дело срочным».

На другой день Сталин ответил, что «очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации»; для этого необходима ясная погода, прогнозы же погоды были плохие, но, «учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января».

9 января Черчилль ответил выражением глубокой благодарности:

«Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача!..

Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как… немцам придется делить свои резервы…»

Советское наступление началось 12 января, то есть даже раньше, чем обещал Сталин. Спустя пять дней Черчилль телеграфировал Сталину, поблагодарив его «от всей души» и поздравив его «по случаю того гигантского наступления, которое Вы начали на Восточном фронте».

Позже, в феврале, в приказе по случаю Дня Красной Армии было сказано, что советское наступление, несомненно, спасло положение на Западе: «Успехи нашего зимнего наступления привели прежде всего к тому, что они сорвали зимнее наступление немцев на Западе, имевшее своей целью захват Бельгии и Эльзаса, и дали возможность армиям наших союзников в свою очередь перейти в наступление против немцев…»

Черчилль, цитируя некоторые места из переписки со Сталиным, придает ей, однако, не столь драматический характер. Тем не менее он характеризует ее как «прекрасный образец быстроты, с которой можно было вершить дела в высших сферах союзников». Он говорит также, что «со стороны русских и их руководителей было прекрасным поступком ускорить свое широкое наступление, несомненно, ценой тяжелых людских потерь. Эйзенхауэр действительно был очень обрадован».

14 января, через два дня после прорыва с Сандомирского плацдарма, осуществленного войсками Конева, 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Жукова (начальник штаба – генерал Малинин) нанес удар с двух плацдармов южнее Варшавы и с плацдарма севернее Варшавы. Варшава была обойдена с обоих флангов. 17 января в польскую столицу, вернее, в ее развалины, вступили части 1-й Польской армии, действовавшей в составе 1-го Белорусского фронта.

Советское наступление в среднем течении Вислы было, по-видимому, неожиданным для немецкого верховного командования. Правда, в конечном счете удара Красной Армии на варшавско-берлинском направлении следовало ожидать, и немцы построили между Вислой и Одером семь линий обороны. Но они полагали, что, прежде чем атаковать на этом участке, советское командование в январе попытается уничтожить 30 немецких дивизий, отрезанных в Курляндии, а главный удар нанесет в Венгрии. Поэтому на участке средней Вислы немцы сосредоточили меньше войск, чем могли бы. Об огромном превосходстве, достигнутом Красной Армией на этом «направлении главного удара», можно судить по следующим цифрам, приводимым в советской «Истории войны».

«В 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах имелось 163 дивизии, 32 143 орудия и миномета, 6460 танков и самоходно-артиллерийских установок, 4772 самолета. Всего в этих фронтах насчитывалось 2200 тыс. человек. Такое сосредоточение сил и средств позволило советскому командованию создать (в начале наступления) значительное превосходство, над противником на варшавско-берлинском направлении: в живой силе – в 5,5 раза, в орудиях и минометах – в 7,8, в танках – в 5,7, в самолетах – в 17,6 раза»[226].

Севернее нанесли удар войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского.

К 18 января картина была ясна: войска Конева продвигались через Южную Польшу на пути к Силезии; войска Жукова – через Центральную Польшу, к сердцу Германии, и войска Рокоссовского – через Северную Польшу к Данцигу. Тем временем на юге войска генерала Петрова (4-й Украинский фронт) наступали в Карпатах, а на севере войска Черняховского (3-й Белорусский фронт) глубоко вклинились в Восточную Пруссию.

Достаточно привести несколько дат и названий населенных пунктов, чтобы проиллюстрировать успех этого наступления.

18 января. Рокоссовский взял крепость Модлин, а войска Конева заняли Пётркув.

19 января. Войска Конева заняли почти не пострадавший Краков.

20 января. Войска Черняховского заняли Тильзит в Восточной Пруссии.

21 января. Войска Черняховского заняли Гумбинен, а войска Рокоссовского – Танненберг, также в Восточной Пруссии.

23 января. Войска Жукова заняли Быдгощ, войска Конева прорвались в Силезию и вышли на Одер на фронте