Лев Троцкий - Георгий Чернявский

Постепенно ничего не смысливший в политике Диего начал считать себя экспертом в этой области и, возможно, даже поверил в собственное авторство текстов, которые были написаны действительно опытным политиком. Во всяком случае, Фрида явно уверовала в публицистические способности своего супруга. В одном из ее писем 1938 года говорилось: «Он (Диего. — Г. Ч.) пишет статьи для газет, которые вызывают большой шум, он защищает Четвертый Интернационал изо всех сил и он в восторге, потому что здесь Троцкий».[1417]

В результате всего этого Ривера стал делать скандальные заявления, которые под крупными заголовками появлялись в мексиканской печати, компрометируя и самого автора заявлений, и Троцкого, давая пищу для злобной кампании просталинской мексиканской компартии. Особенно неприемлемым для Троцкого было изменение позиции Риверы в отношении Карденаса, которого Диего стал резко критиковать, обещая поддержать на следующих выборах другого кандидата. Требования Троцкого прекратить эти выступления успеха не имели. Диего стал чувствовать себя политическим вождем.

В начале ноября 1938 года он преподнес Троцкому свое очередное произведение, заявив, что оно лучше отражает действительность, нежели все творения Льва. Это был вырезанный из куска сахара череп, на котором значилась надпись «Сталин». Троцкий счел эту работу безвкусицей, потребовал, чтобы художник забрал назад подарок. Взаимное раздражение усиливалось. После одного из требований Троцкого прекратить безответственные выступления Диего устроил истерику, и между друзьями произошел разрыв.

Чувство ревности к разрыву никакого отношения не имело: Ривера, похоже, хладнокровно отнесся к недолгой любовной связи своей супруги с Троцким, которая прервалась почти за полтора года до этого, а дружеские отношения обоих деятелей тем не менее продолжались. К чести обоих — и Троцкого, и Риверы, — ни один из них после разрыва отношений не упрекнул другого публично ни единым словом.[1418] Весьма корректно вела себя и Наталья Ивановна, которая внешне сохранила дружелюбное отношение к Фриде Кало, да и в воспоминаниях упоминала о ней вполне позитивно.[1419]

В сложившихся условиях Троцкий с супругой, секретарями и охранниками в конце апреля или начале мая 1939 года покинул «Голубой дом» и переехал в находившееся неподалеку, на авенида Виена, мрачноватое здание, где провел отпущенный ему судьбой последний год с четвертью жизни.[1420]

Состоявшийся в 1935 году VII конгресс Коминтерна взял курс на создание антифашистского народного фронта. Предусматривалось, что в него будут входить не только коммунистические, социал-демократические партии и другие рабочие организации, но и «буржуазные» партии, выступающие против «фашизма». Еще до конгресса народный фронт образовался во Франции, а затем это движение возникло в ряде других стран.

Новые проблемы привлекали напряженное внимание Троцкого, все Движение за IV Интернационал. В многочисленных статьях «Бюллетеня оппозиции» Троцкий выступал против курса Народного фронта. Он писал, что Народный фронт — краткий эпизод, и будет хорошо, если под своими обломками он не похоронит остатки демократии.[1421]

Все большее внимание перманентный революционер сосредоточивал на испанских делах.

В феврале 1936 года Народный фронт победил на выборах в кортесы (парламент) Испании. В объединение входили разнородные силы — центристские республиканцы, умеренные социалисты (они преобладали), верные Москве коммунисты, Рабочая партия марксистского объединения (ПОУМ), возникшая на базе нескольких мелких групп, считавших себя ранее сторонниками Троцкого и призывавших к немедленному установлению «диктатуры пролетариата». Правда, ПОУМ после выборов от участия в Народном фронте отказалась.

Преобладавшие же умеренные силы стремились к демократическим преобразованиям по западному образцу. Эти цели не устраивали крайних консерваторов, которые летом 1936 года подняли военный мятеж против Народного фронта во главе с генералом Франсиско Франко. Последнего поддержали фашистская Италия и нацистская Германия, послав ему военную помощь. Во многих странах развернулась кампания поддержки законного правительства Испании, включая посылку добровольцев. Началась гражданская война между Испанской республикой, возглавляемой правительством Народного фронта, и так называемой национальной зоной, где власть сосредоточилась в руках Франко. Испания превратилась в плацдарм, на котором столкнулись международные интересы, в том числе Сталина и Троцкого.

Сложившейся ситуацией пытался воспользоваться Сталин, который поддержал Испанскую республику в борьбе против мятежников и интервентов. В страну прибыли советские летчики и танкисты, несколько старших офицеров с консультативными функциями, вскоре были созданы «мобильные группы» для спецзаданий.

Испания оказалась полем разведывательных операций, вербовки и перевербовки агентов и диверсантов.

Троцкий анализировал события в Испании в многочисленных статьях, высказывая мнение, что цепь капитализма грозит разорваться на слабейшем, испанском звене. В этом смысле он рассчитывал на Андреса Нина как на своего надежного представителя на Пиренейском полуострове, но этой проверки своенравный каталонец не выдержал, быстро выйдя из-под влияния Троцкого. Возвратившись из СССР в Испанию и приехав в родную Каталонию, Нин связался с Каталонской коммунистической федерацией во главе с Хоакином Маурином, считая эту организацию базой будущей подлинной компартии и в Каталонии, и в целом в Испании.[1422]

Троцкий цодверг Нина критике. Он считал, что группа Маурина ненадежна, занимается в основном риторикой. Уже в феврале 1932 года Троцкий писал в Испанию, что «между испанскими товарищами и большинством Интернациональной левой оппозиции накапливаются недоразумения», причем особенно резко упрекал Нина и других испанцев в том, что они продолжают поддерживать связь с П. Миллем, которого Троцкий резко критиковал. Нин не внял предупреждению, и критические высказывания, а затем и обвинения стали нагнетаться.