Огни небес - Роберт Джордан

Когда Ранд в последний раз видел столицу Кайриэна, ее полукольцом, опираясь концами на берег реки, охватывал еще один город — Слобода, по тесноте сущий кроличий садок, столь же шумно-вульгарный, как сам Кайриэн напыщенно-строгий и чопорный Дома в Слободе были деревянные. Теперь же вдоль каменных стен тянулась широкая полоса пепла и обугленных бревен. Каким чудом огонь не перекинулся за стены, в Кайриэн, Ранд не понимал.

Над всеми городскими башнями развевались знамена — с такой дали ясно разглядеть было невозможно, однако разведчики описали их. На половине из них красовались полумесяцы Тира, остальные, что, как ни странно, не вызвало у Ранда большого удивления, походили на Драконов Стяг, который Ранд оставил реять над Твердыней Тира. Ни на одном из знамен не было восходящего солнца герба Кайриэна.

Ранд чуть сдвинул трубу, и город исчез из поля зрения. На дальнем берегу реки чернели закопченные остовы каменных зернохранилищ. Некоторые из кайриэнцев, с кем беседовал Ранд, утверждали, будто поджог этих громадных амбаров привел к бунту, а затем и к смерти короля Галдриана, и таким образом — к гражданской войне. Другие же настаивали, будто именно убийство Галдриана стало причиной мятежа, а там уж и пожары вспыхнули. Ранд сомневался, что когда-нибудь узнает, какое из двух мнений верно, и вообще соответствует ли истине хоть одно.

По берегам широкой реки виднелось множество сгоревших барж, но возле города не заметно было ни одного обугленного каркаса. Айильцы испытывали смущение — «страх» слишком сильное слово для этого чувства — перед массой воды, которую нельзя перешагнуть или перейти вброд, однако Куладин сумел устроить заграждения из плавучих бревен, перегородив Алгуэнью ниже и выше города, и выставил достаточно постов, чтобы эти преграды не разрушили. Остальное довершили зажигательные стрелы. Без ведома и позволения Куладина в Кайриэн и оттуда не проскользнет никто, разве что крыса или птица.

На холмах вокруг города признаков осаждающей его армии почти не было заметно. Тут и там взмахивали крыльями стервятники, несомненно, пируя на трупах тех, кто безуспешно пытался вырваться из города, но ни одного Шайдо видно не было. Айильцев редко можно заметить, если они того не хотят.

Ну-ка, стоп. Ранд повернул трубу обратно, к безлесой верхушке холма, где-то в миле от городских стен. Навел зрительную трубу на кучку людей. Лиц различить он не мог, ясно было лишь, что на всех — кадин'сор. И еще одна бесспорная деталь. У одного из этих людей обнажены руки. Куладин. Ранд был уверен, что это всего-навсего игра воображения, но ему померещилось, будто, когда Куладин шевельнулся, в солнечных лучах блеснули металлические чешуйки на предплечьях — знаки, в точности подобные его собственным. Это была работа Асмодиана. Всего лишь с целью отвлечь Ранда, занять его на то время, пока Асмодиан составлял бы собственные планы. Но, не будь этого, сколь многое обернулось бы совершенно иначе? Наверняка Ранд не стоял бы на этой вышке, разглядывая осажденный город и ожидая скорой битвы.

Внезапно в воздухе над верхушкой далекого холма что-то мелькнуло — нечто вроде длинной кляксы, и двое мужчин рухнули как подкошенные. Вид упавших, еще подергивающихся, по-видимому, пронзенных одним и тем же копьем, до крайности потряс Куладина и его соратников. Ранд был потрясен не меньше. Водя зрительной трубой, Ранд высматривал человека, который мог бы кинуть копье с такой силой. Должно быть, неизвестный храбр — и глуп, — раз сумел подобраться настолько близко. Зона Рандовых поисков быстро расширялась — на таком расстоянии не способна поразить цель рука ни одного человека, даже самого сильного. Ранд начал уже подумывать, не огир ли то был, что само по себе маловероятно: нужно очень постараться, чтобы разозлить огир и чтобы тот обратился к насилию. И тут глаза Ранда уловили еще один быстрый прочерк.

Ошеломленный, юноша чуть было не выпрямился, а потом резко повернул трубу обратно, к стенам Кайриэна. Копье, или что это там было, прилетело оттуда. Ранд был в этом абсолютно уверен. Но совершенно другой вопрос, как такое возможно? На таком далеком расстоянии Ранд сумел разобрать на городских стенах и верхушках башен лишь случайное движение.

Подняв голову, Ранд увидел, как от соседней зрительной трубы отступил Руарк, уступая место Гану. Для того-то и была задумана вышка со зрительными трубами. Разведчики сообщали, что сумели узнать, о расстановке боевых порядков Шайдо, а с помощью этих труб вожди собственными глазами могли увидеть местность, на которой произойдет битва. Они уже разработали план, но еще один взгляд на место предстоящего сражения никогда не лишний. О битвах Ранд знал мало, но Лан считал, что план вождей хорош. Вернее, Ранд не знал о сражениях сам, своим умом; но временами в голову тишком вползали воспоминания, и тогда ему казалось, что знает он куда больше, чем ему бы хотелось.

— Ты видел? Эти… копья?

Лицо у Руарка было такое же озадаченное, как у Ранда. Тем не менее айилец кивнул.

— Последнее попало в другого Шайдо, но он отполз в сторону. К сожалению, не в Куладина. — Он указал на зрительную трубу, и Ранд пустил его на свое место.

Было ли это таким уж невезением? Со смертью Куладина угроза Кайриэну не минула бы, как и всем прочим городам и весям. Теперь, очутившись по эту сторону Драконовой Стены, вряд ли Шайдо покорно вернулись бы обратно лишь потому, что человек, которого они считают настоящим Кар'а'карном, погиб. Его гибель потрясла бы их до глубины души, но не настолько, чтобы они двинулись обратно. И после всего увиденного воочию Ранду не хотелось, чтобы Куладин отделался так легко. Я могу быть так суров, как потребуется, думал Ранд, поглаживая рукоять меча. Для него я буду беспощаден.

Скучнее нет вида, чем крыша палатки изнутри, но, лежа без куртки на подушках с алыми кистями — недавнее приобретение Мелиндры, — Мэт внимательно разглядывал серо-бурую ткань. Точнее говоря, он смотрел куда-то за нее. Закинув одну руку за голову, во второй он покачивал чеканный серебряный кубок, болтая в нем славное южнокайриэнское вино. Маленький бочонок такого вина обошелся ему в стоимость двух хороших коней — сколько стоили бы два хороших коня, если б мир и все в нем не перевернулось вверх тормашками. Тем не менее Мэт считал, что удовольствие того стоит и цена не велика. Иногда капля-другая выплескивалась на руку, но Мэт этого не замечал и пока не пригубил вина.

Говоря начистоту, дела давно уже не просто внушали опасение, а превратились в нечто большее. Опасение — это когда застрял в Пустыне, не зная, как оттуда выбраться. Это когда в самый неожиданный момент на тебя наскакивают Приспешники Темного, когда под покровом ночи нападают троллоки, когда жуткий Мурддраал вымораживает твою кровь своим безглазым взором. Такие вещи обрушиваются быстро, и обычно не успеешь как следует задуматься, все уже кончилось. Определенно, подобной судьбы нарочно искать не станешь, но раз так обернулось, то, приспособясь, и с этим прожить можно. Но это верно для тех времен, когда Мэт знал, куда и зачем они направляются. И никакой спешки не было. Думай хоть дни напролет.