Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Сурово сдвинув брови, он обдумывал, кто будет следующим в череде его врагов, обреченных на публичное унижение. Если маги, карая Акому за неповиновение, пожелают проявить великодушие и оставят Хокану в живых, тогда ему тоже придется поползать на брюхе перед подножием золотого трона.

Джиро подавил довольный смешок. Эта самодержавная верховная власть, которую прихвостни Мары ценой таких трудов вручили Ичиндару, теперь свалится ему, Анасати, прямо в руки — как наследство. Он разумно распорядится плодами своей победы, о да; он восстановит Высший Совет и должность Имперского Стратега, а затем станет главенствовать над всеми, включая храмы. Могуществом он уподобится богам, и не будет во всей Империи такой женщины, которая не склонилась бы перед его величием. Он сможет уложить в свою постель любую девушку, и ни одна не откажется принять знаки его благоволения. То, что Мара некогда отвергла его, навсегда потеряет значение, так как ее род превратится в прах. Его, Джиро, Девяносто Второго Императора, будут вспоминать как человека, который сумел одержать верх над самой Слугой Империи. Этим беспримерным деянием, равного которому не знала вся история Игры Совета, он воздвигнет себе памятник в глазах богов: чем сильнее враг, тем выше честь победы над ним.

Из леса донесся чей-то крик, прервав мечты Джиро. Он резко выпрямился. Свитки и футляры с манускриптами посыпались на пол. Недавние заботы о сохранности документов были мгновенно позабыты.

— В чем дело? — резко спросил он. Немедленного ответа властитель не получил и к тому же с неудовольствием обнаружил, что Чимаки нет на месте — сбоку от паланкина.

Этот человек позволял себе держаться с возмутительной независимостью. Джиро закипел от злости, увидев седеющую голову первого советника рядом с плюмажем шлема военачальника Омело. Досада Джиро притупилась, когда он разглядел озабоченное выражение лица офицера.

— В чем дело? — повторил он громче.

Омело подтянулся, вернув себе осанку, приличествующую полководцу. Он зашагал к носилкам; у Чимаки, который следовал за ним по пятам, ярко блестели глаза.

— Один из наших разведчиков обнаружил своего напарника, которому было поручено изучить обстановку у нас на флангах.

Недовольство Джиро усилилось.

— Этот человек увиливал от выполнения обязанностей?

На лице у Омело не дрогнул ни один мускул.

— Нет, господин. Напротив. Он умер. Убит. — Вынужденный быть кратким, он закончил:

— Стрелой в спину.

Пренебрегая правилами приличия, Чимака вклинился в разговор:

— Когда его застигла стрела, он стоял или бежал?

Прищурившись, Омело лишь на секунду повернул голову в его сторону. Приученный неукоснительно соблюдать этикет, военачальник обратился к хозяину, адресуя ему свой ответ, словно вопрос исходил от самого Джиро:

— Господин, его подстрелили на бегу. Разведчик установил это по следам. — Коротко отсалютовав ударом кулака по груди, он поклонился. — С твоего дозволения, господин… Нам следовало бы отдать приказ сомкнуть ряды. Хотя нам неведомо, какое известие спешил сообщить тебе наш убитый разведчик, несомненно одно: кто-то сразил его стрелой, чтобы заставить замолчать навеки. И на древке этой стрелы нет никаких опознавательных знаков.

— Разбойники? Или кто-то из союзников Акомы? Ты думаешь, есть опасность?

— вскипел Джиро, но в следующий миг опомнился. Любое промедление могло оказаться роковым.

Снова обретя утраченное самообладание, он знаком дал военачальнику позволение вернуться к своим обязанностям и взглянул на первого советника. Выражение лица Чимаки никогда невозможно было предсказать заранее. Сейчас старый дипломат выглядел задумчивым и заинтересованным, словно решал в уме сложную, но восхитительно хитроумную головоломку.

— Можно подумать, что ты ничуть не обеспокоен, — заметил Джиро с холодным сарказмом.

— Пусть беспокоятся глупцы. — Чимака пожал плечами. — Мудрый стремится к пониманию. Чему быть, того не миновать, и беспокойством дела не поправишь, зато у того, кто умеет предвидеть, больше шансов уцелеть.

Пока его воины поспешно перестраивались, смыкая ряды, Джиро изучал дорогу. Беженцы, раньше теснившиеся на обочинах, куда-то подевались. Это само по себе настораживало: пугливые, как птицы, они обладали способностью разлетаться, когда чуяли приближение опасности. Впереди расстилалась пустая дорога, освещенная солнечными лучами, которым удавалось пробиться сквозь завесу клубящейся пыли. Под густыми деревьями, по обе стороны от тракта, лежала непроглядная темень, и по контрасту со светлой дорогой могло показаться, что в зарослях еще хранится ночь. Дальше, после плавного изгиба, дорога шла под уклон, пересекая узкую лощину, испещренную пятнами света и тени. Слышалось ровное стрекотание насекомых, но ни один звук не выдавал присутствия невидимых двуногих созданий. Джиро приглушил голос, чтобы скрыть раздражение:

— Я не замечаю ничего угрожающего.

Но все же какое-то неясное предчувствие побудило его взяться за рукоять меча. Да и Чимака тоже не выглядел таким уж спокойным, что бы он там ни лопотал про глупцов и мудрецов.

«Вот как раз дурак и не стал бы тревожиться», — подумал Джиро, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Ставки неслыханно высоки. Не следует ожидать, что он займет императорский трон, не встретив сопротивления. Убрав с меча влажную руку, Джиро взялся за шнурок, подвешенный на шее, и вытащил из-под доспехов мешочек с содержащимся там пергаментом. В этом документе точно и немногословно излагались основные пункты закона, который должен был стать частью его брачного контракта с Джехильей.

Он погладил кожаный мешочек, словно это был талисман. После того как кортеж Анасати вступит в ворота Кентосани, нельзя будет совершить ни одной ошибки и самую ничтожную мелочь нельзя будет упустить. В библиотеках не осталось ни одной непрочитанной страницы, которая имела бы отношение к законам наследования. Чимака и Джиро самым тщательным образом изучили семейные хроники каждой из существующих династий, и недоставало лишь печати, поставленной первой женой Ичиндара, Тамарой, чтобы притязания Джиро на принадлежность к императорской семье получили документальное подтверждение и обрели силу закона. После этого его восхождение на трон становилось делом решенным. При наличии столь весомых аргументов никакой придворный сутяга и никакой первый советник — из тех, что состояли, при каждом властителе, — ни один законник в Империи не сможет оспорить иск Джиро. Могли найтись и другие аристократы с претензиями столь же убедительными,. как у Джиро, но никто — если уж Джастин из Акомы будет мертв — не посмеет утверждать, будто обладает хоть каким-нибудь преимуществом по сравнению с Анасати.

Раздавшийся крик заставил Джиро обратить взгляд в сторону леса; рука судорожно сжалась на рукояти меча. Никакого подозрительного шевеления он не усмотрел; но, может быть, он просто не видел того, что происходило за придорожными зарослями? Джиро скинул манускрипты с колен и напряженно уставился в сумрак чащи. В неподвижном воздухе послышался неясный гул. Воины, и без того пребывавшие в боевой готовности, слегка пригнулись, исполненные решимости встретить любую опасность.