Не женское дело(Сборник) - Елена Горелик

Мадам, я взял на себя смелость отправить доверенного человека в Англию, дабы он расследовал это дело. Если удастся установить имя подлинного автора лживой брошюрки, мы сможем раздуть скандал на всю Европу. Ибо одно дело, когда издатель ради увеличения спроса на книгу делает кое-какие мелкие вставки, и совсем другое, когда распространяется заведомая клевета, призванная очернить человека в глазах общества. Но даже если мы и не установим имя автора — а я подозреваю, что ниточки тянутся в английское адмиралтейство, — сие весьма затруднит поиск — в любом случае Ваше доброе имя будет восстановлено. Ибо доктор Эксвемелин и Хорн намерены судиться с книготорговцем. И если этот негодяй не назовет конкретные имена, а он наверняка знает хотя бы одного или двух причастных, то засудят его самого.

Доктор Эксвемелин, узнав, что я представляю Ваши интересы, принес извинения, ибо его имя было использовано с целью опорочить Вас. Он пообещал ускорить выпуск своей книги[73]и передать Вам через меня один экземпляр с дарственной надписью, так что, вероятно, со следующим письмом Вы получите посылочку. Я мельком заглянул в рукопись. Доктор Эксвемелин, как и любой автор, кое-что приврал либо воспользовался непроверенными слухами, но в целом книга должна быть неплоха. Что же до дела, ради которого я, собственно, и сижу в Голландии, то Хорн заверил меня, что оно будет улажено в течение двух месяцев. Договор давно подписан, остается лишь немного подождать, пока будет закончен набор.

Засим позволю себе пожелать Вам успехов во всех начинаниях и крепкого здоровья.

Преданный Вам

Николас Питерсзоон Схаак.

Конец цитаты.

Как, нравится? Ну милорды хреновы… Мы тут с Джеком и Владом разобрали брошюрку по косточкам — и с точки зрения приведенных фактов, и с точки зрения психологии. Хоть состряпана она по-французски, но Джек уверяет, что писал эту гадость англичанин. Некоторые особенности построения фраз, и так далее. Ну ему лучше знать. Я отметила, что из всех перечисленных в брошюрке фактов только четверть имеет какое-то сцепление с реальностью. Такое впечатление, словно кто-то наслушался баек очевидца, причем весьма меня за что-то невзлюбившего, а потом дорисовал недостающие детали «от балды». Чего стоит эпизодец, где я якобы приказала пустить пойманного индейца на шашлык! Гнида… Еще краше заявленьице, что я была любовницей Моргана, а до него у меня в каюте вообще квартировал целый полк мужиков. И все с таким апломбом подано, будто он лично свечку держал, мерзавец. Хех! Как писали в мое время на форумах, «аффтар, выпей йаду, убей себя апстену». Боюсь, когда Джек узнает имя, он этого типа из-под земли достанет. Чтобы тут же зарыть обратно. Живьем. Что ж, может, я ему в этом деле и помогу. Уродов надо давить, даже если этот урод держит в руках не саблю, а перо.

В общем, здесь как с кораблевождением — мне придется еще долго учиться, чтобы чувствовать себя на этом поприще как в открытом море. А то ведь рискую до конца дней своих воевать с гидрой: одного брехуна задавишь, появятся два других борзописца и выльют на тебя по ведру помоев. Придется самой научиться владеть пером, причем лучше их. Бить фактами и смехом. Да, это самое страшное оружие против них: правдивые факты, подтвержденные документально, и — смех. А выставить подобного урода дураком… Для меня это никогда особой проблемой не было. Ни дома, ни здесь.

А теперь парочка слов о Маракайбо.

Д'Ожерон подталкивает меня в спину, пугает испанской эскадрой, которую доны собирают в Сантьяго. А я все стою на своем: мол, нельзя идти в поход на Маракайбо неподготовленными. А если испанцы запрут нас в озере, как Моргана? Повторить его финт с ложной атакой с суши уже не удастся: испанцы не лопухи. Придется выдумывать что-нибудь новенькое. Это не проблема, но все-таки самый лучший способ избежать ее — предусмотреть и заранее принять меры… Бог свидетель, как я хочу туда наведаться. Но я не имею права упустить тот единственный шанс исполнить нашу мечту. Ведь если я забью на колонистов и пойду грабить Маракайбо, то колонисты забьют на меня и начнут разбегаться с Сен-Доменга. Я даже знаю куда: на Ямайку. И получу я в итоге шиш без масла, а не исполненную мечту. Но как же «доброжелатели»? Вряд ли они догадываются, что ноут и диски с «Гвадалахары» у меня. Если бы догадались, то уже предприняли бы все возможное для стирания нас в мелкодисперсный порошок. Но наш план — это ТАКОЙ удар по их замыслу, что они вмиг просекут фишку. Вот тогда спустят на нас всех своих собак, и придется действовать максимально решительно. Что ж, нам не привыкать. Решительность вообще присуща большинству флибустьеров Мэйна, иначе сидели бы они тихо по своим схронам и не дергались.

Джек говорит, мне удалось добиться, чтобы парни сражались не только за золото, но и за честь. Это правда. Теперь они, научившись драться за честь, готовы стать настоящим флотом.

А настоящему флоту нужна настоящая страна.

15

Двенадцатого февраля 1675 года эскадра вышла из гавани Сен-Доменга.

На этот раз в поход отправились все четыре линкора, не считая иных кораблей и, само собой, флагмана. Вышли в море через три дня после того, как прибыла Антильская эскадра во главе с де Баасом. Охранять гавань остались с десяток мелких кораблей да форт. Где вместо гарнизона приказом губернатора д'Ожерона теперь распоряжался отряд городской милиции. Одним словом, пожелай сейчас кто-то напасть на город, он — не без проблем, конечно — сумел бы его захватить. Дабы не вызывать подозрений, Галка усиленно делала вид, будто такое положение ее ни капельки не устраивает: мол, делать вам не фиг, господа губернаторы? Мы не можем себе позволить потерять такую колонию. Господа губернаторы только пожимали плечами. Испанская эскадра, базировавшаяся в Сантьяго-де-Куба, если верить вашим же осведомителям, мадам, будет готова к бою лишь месяца через два. И то лишь при идеально четкой согласованности действий губернатора и вице-адмирала, а они давние недруги и грызутся, как собаки. Англичане? Эти хоть и любят прибирать к рукам что плохо лежит, не рискнут сейчас ссориться с Францией. Голландцы — эти да, могут подпортить настроение. Но пока они получат сведения, что оборона Сен-Доменга ослаблена, пока соберут корабли, пока дойдут — мы уже и вернемся… Галка только бурчала под нос что-то типа «гладко было на бумаге, позабыли про овраги». Но возражать не стала. Единственное, что она сделала — так это втихаря, в ночь перед выходом эскадры в море, перевезла на «Гардарику» Исабель. И теперь испанка возилась с обоими детьми — со своей дочерью и с приемным сыном мадам адмирала. Что бы там ни было, а они теперь точно не станут ничьими заложниками.

«Вот будет сюрприз кое для кого, — мысли Галки, смотревшей с мостика на шедший позади „Гардарики“ „Сварог“. Красавец-линкор недавно выкрасили заново, и золоченая фигура богини Ники сияла так, словно была кусочком солнца. — Ведь они, едва запахнет паленым, сразу кинутся к Владу в дом. А там пусто. А если месье Аллен не подкачает, то они и этого сделать не успеют. Впрочем, он не воин, а предприниматель. Может ведь и не сообразить. Потому я и страхуюсь на всякий пожарный. Не хочу, чтобы пострадали те, кого я в этом мире успела полюбить…»