Сверхъестественный разум. Как обычные люди делают невозможное с помощью силы подсознания - Джо Диспенза

Когда-то я сам стал свидетелем, как такая же модель применялась на практике одним из великих мастеров йоги, желающим избавить своих учеников от ограниченных убеждений. Это случилось в стенах пещеры на тибетском плато. Наследие этого учения существует и в наши дни, сохраненное в первозданном виде, в той самой пещере, бывшей когда-то и комнатой для занятий, и домом мастера, жившего восемь столетий назад.

Весной 1998 года я вел группу паломников по горам Западного Тибета. Маршрут привел нас прямиком в отдаленную пещеру, в которой в XI веке жил поэт, мистик и йогин Джецун Миларепа, известный сегодня просто как Миларепа.

Впервые я услышал об этом легендарном йогине, когда проходил обучение у мистика сикха, ставшего моим учителем йоги в 1980-х годах. Много лет я изучал загадки, окружающие жизнь Миларепы – как он вышел из привилегированной семьи и отрекся от мирских благ; как трагические, кровопролитные события отняли у него семью и близких; и как месть и сопряженные с ней страдания обусловили его уход от мира высоко в Гималайские горы, где у него открылись экстраординарные способности и он стал посвященным йогином. Я хотел увидеть собственными глазами то место, где Миларепа преодолевал физические законы, чтобы показать себе и своим ученикам, что мы не ограничены ничем, кроме своих убеждений. Девятнадцать дней в пути – и все ради этого.

После преодоления высоты более чем 4500 метров над уровнем моря я оказался точно на том месте, где за восемь веков до меня стоял перед своими учениками Миларепа. Приблизив лицо к стене пещеры до нескольких дюймов, я пристально всматривался в неразрешимую загадку, которую современные ученые не могли ни объяснить, ни повторить. Именно в этом месте Миларепа впервые прислонил ладонь к скале на высоте плеча и продолжил вдавливать руку в стену перед собой, словно камня и не было! Когда он так сделал, скала под его ладонями сделалась мягкой и упругой, поддающейся его нажатию. В результате в скале сохранился идеальный отпечаток руки йогина, оставленный для свидетельства его ученикам и всем людям, которые придут сюда столетия спустя. Обводя фонариками стены и потолок пещеры, мы увидели еще несколько отпечатков ладоней, ясно говоривших о том, что Миларепа показывал свое умение не раз.

Вложив свою ладонь в один такой отпечаток, я почувствовал, как мои пальцы аккуратно ложатся в пальцы йогина, точно в том же положении, в котором его рука прислонилась к скале восемьсот лет назад. Моя ладонь вошла настолько идеально, что у меня отпали малейшие сомнения в подлинности этого отпечатка. Это ощущение пробуждало во мне одновременно благоговение и вдохновение. И сразу же мои мысли переключились на самого Миларепу. Я захотел узнать, что происходило с ним, когда он продавливал скалу. О чем он думал? И, что, вероятно, еще важнее, что он чувствовал? Как он преодолел физические законы, говорящие нам, что рука и скала не могут занимать одно и то же место в пространстве в одно и то же время?

И тогда тибетский проводник, словно читая мои мысли, ответил на незаданный вопрос:

– Медитация геше [великого учителя] учит, что он часть скалы, неотделимая от нее. Для геше его пещера представляет собой место обретения опыта, а не какое-то ограничение. В своем месте он свободен и может двигаться так, как будто скалы не существует.

Слова проводника звучали совершенно разумно. Когда ученики Миларепы видели, как их учитель совершает нечто, считавшееся невозможным, они сталкивались с той же дилеммой, с которой сталкивается сегодня каждый из нас, когда решает освободиться от собственных ограниченных убеждений.

Дилемма эта такова: семья, друзья и общество, в котором жили ученики Миларепы, определяли мир в понятиях барьеров и границ. Так, стена пещеры была барьером для человеческой плоти. Однако когда Миларепа вложил ладонь в скалу, он показал своим ученикам, что из этого закона имеются исключения. Ирония в том, что оба способа восприятия мира абсолютно правильны. И каждый определяется тем, что мы решаем думать о себе в данный момент.

Вложив ладонь в отпечаток, оставленный йогином для учеников, я спросил себя: «Определяют ли нашу сегодняшнюю жизнь те же ограниченные убеждения, которых придерживались ученики Миларепы? И если это так, как нам пробудить в себе силу для их преодоления?»

Я обнаружил, что всякое правдивое явление, возникающее в жизни, находит много способов показать свою истину. Поэтому совсем не удивительно, что научная документация, посвященная открытиям доктора Джо, приводит нас к тому же заключению, к которому пришел Миларепа, как и другие мистики до и после него, – что Вселенная такова, какова она есть, наши тела таковы, каковы они есть, и обстоятельства нашей жизни таковы, каковы они есть, поскольку таково наше сознание и наши представления о самих себе и нашем месте в мире. Я привел здесь историю Миларепы, чтобы проиллюстрировать этот универсальный принцип.

Ключ к учению йогина таков: когда мы познаем что-то на личном опыте или становимся очевидцами чего-либо такого, что до этого считали невозможным, мы освобождаемся от ограничивающих нас убеждений. Именно поэтому

Она покажет вам, как принимать мечты о будущем за настоящую реальность и как сделать так, чтобы ваше тело верило, что это происходит прямо сейчас. Вы узнаете, как приводить в движение каскад эмоциональных и физиологических процессов, отражающих вашу новую реальность. Нейроны у вас в мозге, чувствительные нервные волокна в вашем сердце и химический состав вашего тела придут в гармонию, чтобы отразить ваш новый образ мыслей, и тогда перестроятся квантовые возможности жизни, чтобы заменить нежелательные обстоятельства вашего прошлого новыми, которые вы примете как настоящие.

И в этом сила книги.

Джо Диспенза показывает простым, ясным и легким для понимания способом, в объеме одной книги, новую парадигму, основанную на открытиях квантовой науки и мудрости древних учений, обретению которой адепты прошлого посвящали всю свою жизнь, – показывает нам, как стать сверхъестественными.

Я сознаю, что написание этой книги подвергает риску меня и мою репутацию. В мире есть такие люди – в том числе в научном сообществе, – которые могут назвать мою работу псевдонаучной. Раньше меня очень волновало мнение этих критиков. В начале карьеры я всегда писал как бы для скептиков, стараясь, чтобы им понравилась моя работа. В свое время я считал важным, чтобы меня приняло это сообщество. Но потом однажды, когда я стоял перед публикой в Лондоне и женщина с микрофоном в руках рассказывала историю о том, как она преодолела свою болезнь – как исцелила себя с помощью практик, о которых я писал в других книгах, – я испытал озарение.

Мне стало очевидно, что все скептики и строгие ученые, крепко держащиеся за свои убеждения о том, что возможно и невозможно, никогда не одобрят ни меня, ни мою работу, что бы я ни делал. И как только пришло осознание этого, я понял, что растрачивал впустую много жизненной силы. Мне больше не нужно было стараться убедить эту культурную группу – особенно представителей естественных наук – в потенциале человеческих возможностей. Меня невероятно увлекало что угодно, кроме нормального, и я хотел изучать сверхъестественное. Я понял очень ясно, что должен прекратить бесплодные попытки убедить это сообщество в чем-либо и вместо этого направить энергию на совершенно другую часть людей, которая верит в свои возможности и хочет слушать то, что я рассказываю.