Привет, мы инопланетяне! Фантастическая повесть - Александр Червяков

действующие лица здесь? Вроде бы как все… Что ж, тогда давайте начинать!

И сел в кресло. Выдохнул шумно.

– Итак. Во-первых, у меня вчера было серьёзное совещание с руководством. Руководство нашими и вашими успехами очень довольно, непременно жаждет ознакомиться с собранными данными, так сказать, «накоротке». Ну и… Анатолий Сергеевич, Вы отлично поработали, однако достаточно Вам гулять по поверхности Венеры, пора знания и опыт передавать другим. В нашем НИИ планетологии идёт расширение, ввели должность заместителя по экстремальным исследованиям, и ожидают, что эту должность займёте именно Вы. Так что собирайтесь-ка домой, пора на Землю…

Я когда сообразил, что профессор Черсин сказал, у меня будто в животе что-то провалилось и стало неудобно, как если что-то очень нехорошее сделал, а тебя за этим застукали…

– А как же Сенька? – тихо спрашиваю.

А у Сеньки лицо, гляжу, тоже растерянное до невозможности. Вот чего угодно он ожидал, только не такого. И глаза предательски заблестели, еле сдерживается, чтобы не заплакать…

Анатолий Сергеевич тут говорит:

– Неожиданно всё это, честно говоря… Я уже как-то к Венере привык… Нет, понятно что возвращаться рано или поздно пришлось бы, но чтобы вот так внезапно… Нельзя ли это дело отложить ещё хотя бы на пару месяцев? Да и должность новая непростая, боюсь, что не справлюсь…

Профессор Черсин вперёд наклонился даже:

– А кто тогда справится? Нет уж, профессор Дымков, не отлынивайте, пожалуйста! Лучше Вас нам никого не найти, когда я Вашу фамилию назвал в качестве возможной кандидатуры, весь учёный совет аплодировать начал. Да так, что я думал – сейчас занавески с окон попадают. В Подмосковье уже строится новое здание, осенью как раз надо будет заселять лаборатории, составлять планы исследований, и так далее. Сейчас на Земле февраль, к лету как раз будете на месте. Жильё, транспорт, питание – не беспокойтесь, всё уже решено в самом лучшем виде. Отдохнёте, осмотритесь и приступите к работе.

Потом поворачивается к Архидемону:

– Теперь во-вторых. Виталий Борисович! Нам в новом институте чертовски будет нужен классный спец по работе на поверхности Венеры. Помимо всего прочего, будем строить большой тренажёрный полигон, полноразмерные камеры с имитацией физических условий, готовить операторов экзоскафов… Иван Андрианович – он как бы не мой подчинённый, а Ваш. Может, отпустите его к нам?

Папка мой помрачнел и даже с кресла встал:

– Я, конечно, спасибо и всё такое, только моё место здесь, а не на Земле… Извините…

Архидемон головой покачал:

– У вас на Земле, значит, специалистов не хватает – только у нас, на Венере, их тоже не вагон… Больше скажу – не хватает нам людей! А Романов у меня лучший бригадир, самый опытный, я без него как без рук. Не пущу, вот хоть стреляйте. Он нужен мне здесь! Даже если согласится – не отпущу. Но он и сам не согласится, я давно его знаю.

Профессор Черсин руками разводит:

– Досадно, но я Вас очень даже хорошо понимаю. Знаю, в каких условиях тяжёлых работаете, и что нехватка людей у вас на станции существенная. Особенно подготовленных. Вот с этим как раз мы вам постараемся помочь, не прямо сейчас, конечно, но через 3—4 годика, думаю, пришлём первую партию специалистов… Молодых, грамотных, знающих, чтобы и в атмосферу, и на поверхность, и чтобы челнок могли водить, и экзоскаф… А в перспективе у нас – постройка второй российской атмосферной станции, уже нового поколения, хотя это, конечно, вопрос не одного десятка лет… Хорошо. Тогда третий вопрос. Как я понял и как мне рассказывали, Рома без Сени никуда, а Сеня без Ромы туда же. Сеня, ясное дело, должен с отцом на Землю лететь… Но вот Рома… Вопрос деликатный, не спорю, но… Может быть вы сможете отпустить Рому Романова вместе с другом? При институте у нас физико-математическая школа для одарённых детей есть, учиться будут вместе… Мне даже неловко как-то спрашивать, у мальчишки тут семья, мама, папа, я не настаиваю… Но очень уж эти ребята мне приглянулись, когда со «Сколопендрой» беда случилась. Им настоящая школа нужна, сильная. Я ничего плохого про вашу местную школу сказать не хочу, но вы же сами тоже наверняка о таком думали не раз… Само собой, разлучать семью насильно никто не будет – так что решать прежде всего вам, уважаемые Иван Андрианович и Вера Матвеевна… – и на папу с мамой моих глядит.

Я растерялся, потом испугался, а потом вообще не знаю что. Потом шмыгнул отчего-то носом, а тишина висела в зале такая, что этот шмыг как громом прогремел. И тут вдруг мама сказала:

– Нет уж, раз такое серьёзное дело, пускай Ромка сам решает. Он у нас уже вполне большой, чтобы понять: хочет он остаться с нами на станции, или вместе с другом своим на Землю отправляться, на учёбу.

А я тогда окончательно раскис и вдруг заплакал. Потом соскочил со своего кресла и бросился маме на шею:

– Мам, а мам, а можно сделать так, чтобы мы все вместе на Землю полетели? И папка, и ты – ведь как было бы здорово? Я с Сенькой на Землю хочу… только без вас не хочу…

Мама обняла меня крепко и молчит. Тут отец со своего кресла встал, подошёл, положил руки мне на плечи:

– Нет, Ром. У меня работа внизу, бригада, её бросать не положено. И маму в госпитальном отсеке никто не заменит. Так что думай сам, не малыш! Вот только… Я бы на твоём месте всё-таки полетел.

– А мы по связи каждый день разговаривать будем? – спрашиваю.

– Ещё бы! Не просто разговаривать – следить вместе с мамой за твоими успехами, как растёшь, как себя ведёшь, как учишься. Ну а как выучишься – тогда ждём тебя обратно на станции. Но решать тебе, сынок. Захочешь остаться – останешься. Захочешь полететь – полетишь.

Я к стенке отошёл, лбом в неё упёрся и глаза закрыл. И такой у меня кавардак в голове, и вот ни грамма не знаю, что выбрать и на что решиться. А потом слышу голос Архидемона:

– Что-то я тебя, Романов-младший, не узнаю нынче. Значит, как пробраться втихаря в челнок и улететь без спросу на поверхность – это у нас смелости хватает? Ни мама, ни папа не помеха? А вот когда разговор про хорошее дело идёт, про учёбу – так сразу хвост поджал?

А потом вдруг Сенька говорит тихо-тихо:

– Пап, ты тогда лети на новую работу… Только можно я у дяди Вани с тётей Верой тут останусь, на Венере… Просто я без Ромки на Землю лететь не могу, понимаешь?

А я вдруг подумал о том, какая же интересная, наверное, штука эта Земля. И что я же не навсегда улетаю. И что Сенька будет со мной, и Анатолий Сергеевич. И что я уже конечно не совсем взрослый, но всё-таки взрослый. А раз взрослый, то надо решаться. Говорить или «да», или «нет». А решил – тогда как отрезал, как скала. Как папка мой. Смахиваю последнюю слезинку и говорю:

– Нет, Сень. Я понял. Я хочу лететь. А пока учиться будем на Земле, мы такую штуку придумаем… круче «Сколопендры» в тридцать раз! И на ней вместе вернёмся на Венеру! Вот!

А потом почему-то снова кинулся обнимать маму. И опять заплакал, хотя и не положено уже мальчишкам в моём возрасте сырость разводить. Особенно на людях. Но ничего поделать с собой не могу.

На самом деле совсем не сразу мы полетели. Потому что надо было все собранные учёными материалы погрузить в корабль, и всё подготовить, а это совсем не быстро происходит, оказывается. Целые две недели мы ещё на станции прожили. В школьном центре ребята, само собой, быстро всё узнали и очень огорчились, что мы улетаем с Сеней. И Полина Алексеевна, учительница, тоже.

– Хулиганы вы, конечно, те ещё, – сказала она печально, – но без вас наша группа будет совсем не такая весёлая. Вы обязательно нам пишите и по видео тоже связывайтесь – и с корабля, и с Земли особенно. Ведь всем ребятам как будет интересно – когда не учебный фильм по видео, не какая-то там познавательная программа, а их собственные друзья рассказывают про другую планету. Особенно