Костяной Дом - Стивен Рэй Лоухед

старого Козимо и сэра Генри. Вильгельмина, о которой все немного забыли, появилась внезапно, компенсируя странный поступок леди Фейт, перешедшей на сторону врага. Преданность вообще довольно редкий товар, в какой бы реальности человек ни находился.

Итак, напомнив происходящее в первой книге, мы возвращаемся к нашей истории.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Запретные секреты

ГЛАВА 1, в которой выясняется, что некоторые вещи лучше забыть, чем помнить

Из уютного уголка таверны «У музея» Дуглас Флиндерс-Питри наблюдал за входом в Британский музей через дорогу, время от времени обмакивая кусочек хлеба в подливку стейка. В большом здании было темно, оно закрылось уже более трех часов назад. Сотрудники музея разошлись по домам, уборщицы закончили уборку, и сторож запер на ними высокие железные ворота. Двор пустовал, а за воротами на улице сейчас стало меньше людей, чем час назад. Дуглас никуда не спешил, изредка отпивая эль по глотку. Большую часть этого дня он провел в музее, отмечая двери и выходы, слепые зоны, комнаты, где можно укрыться от ночных сторожей. Впрочем, это было не сложно; все огромное здание музея охраняли всего три человека.

Дуглас знал, что каждый вечер в одиннадцать старший сторож уходит в свой кабинет на первом этаже и заваривает чай. Позже к нему присоединятся два его подчиненных охранника, и все трое запишут свои наблюдения в журнал, а затем проведут приятные тридцать минут за чаем, пирогами и сплетнями. Вот пока они этим занимаются, он и нанесет удар.

В пабе было тихо, даже для сырого четвергового вечера в конце ноября. В заведении оставалось всего пять посетителей: трое у ограды и двое за столиками. Лучше бы побольше людей, тогда на него никто бы не обратил внимания, впрочем, неважно. В любом случае, с этим ничего не поделаешь.

— Все в порядке, сэр?

Дуглас отвернулся от окна и поднял глаза. Хозяин от безделья слонялся по залу и заговаривал с гостями.

— Все замечательно, — ответил Дуглас, надеясь холодным тоном отпугнуть приставалу. Однако бармен и не думал уходить.

— Г-н Флиндерс-Питри, не так ли, сэр?

— Вы правы, — мягко улыбнулся Дуглас, пытаясь скрыть раздражение от того, что его узнали именно сегодня. — Боюсь, вы поставили меня в невыгодное положение. Я как-то не ожидал, что мое имя станет достоянием общественности.

Хозяин усмехнулся.

— Нет, все не настолько плохо, — усмехнулся хозяин паба. — Вы меня не узнаёте, сэр?

Дуглас присмотрелся. Было в человеке что-то смутно знакомое, но вот что? Он не мог определить.

— Я Камбербэтч, сэр, — назвался хозяин. — Несколько лет назад я работал у вашего отца. — Он заметил недоверчивое выражение, мелькнувшее на лице Дугласа, и поспешил добавить: — Это давно было, сэр. Я был его лакеем, меня Сайлас зовут.

— О, Сайлас! Конечно, я вас помню, — солгал Дуглас. — Извините меня. Да, конечно, теперь, когда вы напомнили...

— Само собой, тогда я был помоложе, а вы всё учились, сначала в школе, потом в университете и тому подобное. — Хозяин вытер руки о полотенце, повязанное вокруг талии, и расправил складки. — Хорошее время было.

— Да, да, — дружелюбно согласился Дуглас. Он знал, что другие посетители наблюдают за ними, и теперь испытывал облегчение от того, что в заведении было так пустынно. — Действительно, счастливые времена.

— Извините, сэр, я хотел бы выяснить у вас один вопрос, — сказал Камбербэтч, наклоняясь над столом. Он понизил голос. — Если вы не возражаете, я хотел бы спросить…

— С радостью помогу, Сайлас. Если это в моих силах. Спрашивайте.

— Они нашли убийцу вашего отца?

Дуглас сделал глоток эля. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Осторожно поставив бокал на стол, он покачал головой и произнес негромко:

— К сожалению, нет.

— О Боже, Боже, — покачал головой Камбербэтч. — Очень жаль. У них что же, и подозрений никаких не было?

— Подозрения, да, были, — ответил Дуглас, — но не более того. Вердикт коронера во время дознания гласит: «Незаконное убийство неизвестным лицом или лицами». Боюсь, что спустя такое долгое время это происшествие так и останется загадкой.

— Ах, боже мой, — вздохнул Камбербэтч. — Позорище. Ваш отец был очень хорошим человеком, если вам интересно мое мнение. Солидный и честный господин — всегда хорошо со мной обращался, и это факт.

— Спасибо. Но это случилось так давно, что лучше бы, наверное, забыть об этом.

— Конечно, сэр. Как скажете, сэр. — Камбербэтч посветлел лицом. — Но я рад вас видеть, мистер Флиндерс-Питри. Можно я вам еще одну пинту принесу?

— Спасибо, не стоит, я…

— Позвольте, сэр, по старой памяти, так сказать. Мне было бы приятно.

— Тогда несите, Сайлас. Не возражаю…

— Я мигом, сэр.

Хозяин помчался за пивом. Дуглас достал из жилетного кармана часы и откинул крышку. Половина десятого. Через час пора. А до тех пор у него есть теплое местечко, чтобы спокойно ждать и наблюдать. Хозяин вернулся со своей пинтой, сказал пару слов и Дуглас, наконец, остался один.

В половине одиннадцатого он встал и, пообещав обязательно заходить, если будет неподалеку, снял с вешалки свой черный плащ и вышел в туман и моросящий дождь. Для его целей погода подходила прекрасно — скверная ночь означала, что людей, способных его заметить, либо не будет совсем, либо окажется немного. Газовые фонари шипели, огонь в них трепетал, и бледные шары едва просвечивали сквозь туман. Идеально.

Он улыбался про себя, подходя к углу улицы Монтегю, повернул и пошел вдоль стены музея туда, где служебный переулок соединялся с улицей. Там он остановился, в последний раз осмотрел улицу; одинокая двуколка с грохотом уехала в противоположном направлении, а двое мужчин в цилиндрах шли, шатаясь, явно с какого-то позднего празднования. Оба напевали что-то себе под нос, причем, каждый тянул свое, и ни на что не обращали внимания.

Удовлетворенный осмотром, он нырнул в переулок и поспешил в темноте к дому напротив задней части музея. Там, в переулке рядом с домом, лежала деревянная лестница. Дуглас быстро приставил ее к высокой железной ограде, взобрался наверх, втянул лестницу за собой, и спустился на землю. Еще раз огляделся и направился к окну в углу огромного здания. Нижние окна здесь располагались в восьми футах от земли. Приставив лестницу, он взобрался