Счастье. Уроки новой науки - Ричард Лэйард

Лучшее общество, говорил он, – то, в котором граждане счастливее всего. Соответственно, лучшая публичная политика – та, что наиболее способствует увеличению количества счастья. А когда речь заходит о частном поведении, правильное моральное действие – то, что доставляет наибольшее счастье людям, которых оно касается. Это называется принципом «наибольшего счастья для наибольшего числа людей». По сути своей он глубоко эгалитаристский, потому что счастье каждого имеет одинаковое значение. Он также глубоко гуманистичен, поскольку указывает на следующий факт: в конечном счете важно то, что люди чувствуют. Принцип этот близок по духу начальным параграфам американской Декларации независимости.

Такой благородный идеал во многом стал двигателем социального прогресса, достигнутого за последние два столетия. Но его было нелегко применять на практике, так как о природе и причинах счастья известно крайне мало. А значит, он становился уязвим для философий, ставивших под сомнение сам этот идеал. В XIX столетии такие альтернативные философии часто были связаны с религиозными концепциями морали. Однако в XX веке религиозная вера ослабла; то же произошло в конце концов и со светской религией социализма. Вследствие чего не осталось общепринятой системы этических убеждений. Образовавшуюся пустоту заполнила антифилософия необузданного индивидуализма.

Подобный индивидуализм в лучшем случае предлагал идеал «самореализации». Но это учение потерпело неудачу. Оно не увеличило количества счастья, потому что заставило каждого индивида слишком заботиться о том, что он может получить для себя. Если мы хотим быть по-настоящему счастливыми, мы нуждаемся в концепции общего блага, в которое все мы вносим свой вклад.

Итак, сегодня началось обратное движение. Люди требуют концепции общего блага – и именно ее может предложить идеал Просвещения. Он определяет общее благо как наибольшее счастье всех, заставляющее нас заботиться о других так же, как мы заботимся о себе. Кроме того, он провозглашает чувство общности с другими, которое само по себе увеличивает наше счастье и ослабляет нашу изоляцию.

В то же время новая психология дает нам реальное понимание природы счастья и того, что его вызывает. Следовательно, философия Просвещения может теперь наконец-то применяться с учетом фактов, а не домыслов.

Счастье – это когда ты чувствуешь, что тебе хорошо, а несчастье – когда чувствуешь, что тебе плохо. В любой момент мы испытываем какое-то из чувств, лежащее в диапазоне между ощущением того, что нам хорошо, и того, что мы едва живы, и теперь это чувство можно измерить, опрашивая людей или занимаясь исследованием их мозга. Как только такое измерение проведено, мы можем перейти к объяснению соответствующего уровня счастья человека – качества его жизни в том виде, в каком он сам его ощущает. Любая жизнь сложна, но важно выделить факторы, которые, несомненно, имеют значение.

Некоторые из них воздействуют на нас извне: одни общества действительно счастливее других. Определенные факторы действуют изнутри и связаны с нашей внутренней жизнью. В первой части настоящей книги я покажу, как эти ключевые факторы влияют на нас, во второй же части сосредоточу внимание на том, какого рода общество и какие личные практики могли бы сделать нашу жизнь счастливее. Последняя, третья, часть резюмирует мои выводы.

Итак, каким образом мы, как общество, можем влиять на счастье людей? Один подход состоит в том, чтобы обратиться к теоретическим рассуждениям, основывающимся на элементарной экономике. Из нее делается вывод: эгоистическое поведение допустимо, если только ничто не мешает работе рынков; благодаря невидимой руке идеальные рынки приведут нас к наибольшему счастью, какое только возможно, учитывая наши потребности и наши ресурсы[2]. Поскольку потребности людей рассматриваются как данность, национальный доход становится показателем национального счастья. Роль правительства – исправлять несовершенства и устранять все преграды на пути трудовой мобильности и гибкой занятости. Такой взгляд на национальное счастье преобладает в мышлении и высказываниях руководителей правительств западных стран.

Альтернатива состоит в том, чтобы выяснить, что на самом деле делает людей счастливыми. Люди, конечно, ненавидят абсолютную бедность и испытывали ненависть к коммунизму. Но в жизни есть нечто большее, чем процветание и свобода. В этой книге мы рассмотрим и другие ключевые факты, касающиеся человеческой природы, и то, как нам следует на них реагировать.

• Наши потребности не являются данностью, как это постулируется в элементарной экономике. На самом деле, они в значительной мере зависят от того, что есть у других людей, и от того, к чему мы сами привыкли. К тому же на них влияют образование, реклама и телевидение. Важнейший стимул для нас – желание не отставать от других. Это ведет к погоне за статусом, которая обречена на провал, поскольку если я выиграю, то кто-то другой проиграет. Как мы можем это исправить?

• Люди отчаянно стремятся к безопасности – на работе, в семье и дома. Они ненавидят безработицу, распад семьи и уличную преступность. Но индивид не может полагаться только на себя, когда хочет сохранить работу, жену или бумажник. Отчасти это зависит от действия неподконтрольных ему внешних сил. Тогда как сообщество может способствовать такому образу жизни, который будет более безопасным?

• Люди хотят доверять окружающим. Однако в США и Великобритании (но не в континентальной Европе) уровень доверия в последние десятилетия стремительно падал. Как можно поддерживать доверие, когда общество становится все более мобильным и анонимным?

В XVII столетии философ индивидуализма Томас Гоббс предложил осмыслять проблемы человека, рассматривая людей так, словно «они только что, подобно грибам, появились вдруг из земли уже взрослыми, не связанными никакими обязательствами друг с другом»[3]. Но люди – не грибы. Мы социальны по самой своей природе, и наше счастье более всего зависит от качества наших отношений с другими людьми. Мы должны разработать государственную политику, учитывающую этот «фактор отношений».

Есть также внутренний, личный фактор. Счастье зависит не только от внеположной нам ситуации и отношений, но и от нашего отношения. На основании своего опыта в Аушвице Виктор Франкл сделал вывод, что в самом крайнем случае «можно отнять у человека все, кроме последнего – человеческой свободы, свободы отнестись к обстоятельствам или так, или иначе»[4].

Наши мысли воздействуют на чувства. Как я покажу ниже, люди счастливее, когда испытывают сочувствие и когда благодарны за то, что у них есть. Если жизнь становится тяжелее, важность этих качеств еще больше возрастает.